* * *
Ночь проходит? – надеюсь, проходит, надеюсь, скорей,
чем проходит мой век и глухая вражда с этим веком.
Я очнусь на ходу под рассеянный свет фонарей
на Фонтанке, Обводном иль где-то, где не с кем и некем
заслониться от чувства, что век мой меня доконал
и уже не отпустит, не даст ни глотка кислорода.
Светофор. Переход – через улицу, через канал.
Воровская приглядка в чернильную, вязкую воду.
Пересвист упырей, собирающих с города дань.
И накаты охоты, которая пуще неволи.
И обширный вневременный мир. И Господняя длань
над бездомной душой на игле петропавловской боли.
Ночь, конечно, проходит, но прежде доводит до слёз,
и заводит в тупик, и вбивает в бетонную стену,
может, только за то, что ещё школяром, но всерьёз
из предложенных трёх выбрал третью –
СВОБОДНУЮ ТЕМУ.
Великие Луки
Андрей Власов
1952 - 2008
СОВКИ
Давай-ка, мой хороший, по одной –
за нас, дурных, а больше бы не надо…
Моя страна натянута струной
от Сахалина до Калининграда.
Сейчас в неё распахнуто окно,
там огоньки, далёкий лай собачий.
Не виноваты водка и вино,
что мы живём вот так, а не иначе,–
вот так – не отрываясь от страны,
гитарно-балалаечного гула…
Играй «Хотят ли русские войны»
и «Журавлей» Гамзатова Расула,
играй, страна!
Добавь смешной тоски:
«Артек», Гагарин, Жуков, батя юный…
Да, мы – совки.
…А дети на совки
В песочнице натягивают струны.
Давай ещё – и по последней, ша!
За Родину, натянутую туго.
За каждого смешного малыша.
За то, что удержали мы друг друга.
Да, перебрали. Улицы страны
дрожат струной, неровные такие…
Споём «Хотят ли русские войны»,
чтоб слышали Берлин, Париж и Киев?
Живёт страна, пока живут совки:
смешные дети, мужики и бабы.
А Господу – подтягивать колки,
стараясь, чтоб не туго и не слабо…
г. Каменск-Уральский
Вера Кузьмина
РУССКАЯ НОЧЬ
Ночь меня разводит на вокзале,
Как цыганка пьяного лоха…
Хоть бы добры люди подсказали
Избежать обмана и греха.
Но они идут, потупив очи,
До меня им дела вовсе нет.
Я для них и сам подобье ночи,
Потускневший образ, силуэт…
Тут меня и знать никто не знает;
Ну и мир! Ослеп он и оглох.
Ночь-цыганка узелки срезает,
И вовеки не проспится лох.
Он лежит с улыбкой идиота,
Перепачкан известью пиджак.
Всяк его осудит, скажет что-то,
А потом уйдёт, прибавив шаг…
Ну и развеселые цыгане!
Что поют? – попробуй, раскуси…
Ночь гуляет, огоньки в тумане,
Хороши вокзалы на Руси!
Вот и я такой же безбилетный,
Пассажир последних поездов,
Обитатель дымки предрассветной,
Вечный лох цыганских городов.
Жду-пожду, пока полоской узкой
Свет мелькнёт, объявится восток –
Ночь моя в обличье бабы русской
Бросит вслед заплаканный платок.
г. Домодедово
Московская область
Александр Хабаров
1954−2020
* * *
Загляни в себя – узнаешь кто ты, –
только не умри от удивленья.
Красные мерцающие соты –
и простые принципы деленья.
Получая знания на вырост –
есть опасность получить в придачу
самый древний в этом мире вирус
и пучок бессоницы на сдачу.
Человек доходит до предела,
а предела нет на самом деле.
Тело, ты пойми, – всего лишь – тело –
ходит в том, что на него надели.
Что же есть любовь, мой друг Овидий, –
от чего она нас очищает?
Ты уже достаточно увидел...
Даже больше чем глаза вмещают.
Москва
Алексей Шмелёв
* * *
Когда б они меня убили сразу,
Когда б я не впадал в надежды прелесть...
Я понимал, что должен быть наказан,
Но, всё-таки мне очень жить хотелось.
Меня секли кнутом, сорвав одежду,
Потом ломали пальцы с жутким хрустом.
Но робкая цвела в душе надежда:
«Раз мучают – наверное отпустят...».
И на спине мне кто-то что-то резал,
И тяжкою дубиной били под дых,
И грудь мою калёным жгли железом
И требовали: «Кайся, грешник подлый!»
Но я уже не мог кричать и плакать,
И новым мукам не внимало тело.
Я даже вдруг от боли и от страха
Забыл свой грех. Мне только жить хотелось.
И едкий пот сливался со слезами,
Мешая разглядеть родной народ мой...
Тогда они устало камни взяли,
И замерли вокруг стеною плотной.
Глядели зло, играя желваками...
Я закричал, вложив в слова надежду:
«Кто вовсе без греха? Швырните камень!»
И был убит.
Я жил среди безгрешных.
Мурманск
Николай Колычев
1959 − 2017
