Русская поэзия начала - середины XX века | Павел Васильев
Павел Васильев
1910-1937
Павел Николаевич Васильев (1910-1937) – русский поэт, по уточненным краеведами в 1984 году данным, родился 5 января 1910 года (по новому стилю) в Российской империи, в городе Зайсан Семипалатинской губернии на границе Восточного Казахстана с Китаем, в семье учителя математики. Рос в разных городах Прииртышья, в Павлодаре закончил среднюю школу. С 16 лет путешествовал по Сибири, где и начал серьёзно писать стихи. В 1927 году уехал в Москву, где приобретает известность, успев написать 10 эпических поэм: «Песня о гибели казачьего войска», «Лето», «Август», «Соляной бунт», «Одна ночь», «Кулаки», «Синицын и Со», «Принц Фома», «Женихи», «Христолюбовские ситцы» и множество лирических стихотворений. При жизни публиковался, в основном, в газетах и журналах. Широкая публикация сочинений Васильева началась лишь в 1956 году после посмертной реабилитации поэта, объявленного «врагом народа».   Подробнее...
Фотоальбом
Отсканированные фотографии книги о Павле Васильеве
Отсканированные фотографии книги о Павле Васильеве
Отсканированные фотографии книги о Павле Васильеве
Отсканированные фотографии книги о Павле Васильеве
Отсканированные фотографии книги о Павле Васильеве
Отсканированные фотографии книги о Павле Васильеве
Отсканированные фотографии книги о Павле Васильеве
Отсканированные фотографии книги о Павле Васильеве
Песня «Снегири»
Исполняют Юрий Назаров и Людмила Мальцева
Сортировать:
по популярности
1. Песня «Снегири»   Исполняют Юрий Назаров и Людмила Мальцева
2. Виктор Баранов. Замолкни и вслушайся в топот табунный  Песня на стихи Павла Васильева
3. 110-летию со дня рождения поэта Павла Васильева  Фильм создан Домом-музеем поэта Павла Васильева (г. Павлодар, Казахстан). 2020 год
СТИХИ
ЛЕТО

    1  
Поверивший в слова простые,
В косых ветрах от птичьих крыл,
Поводырём по всей России
Ты сказку за руку водил.
Шумели Обь, Иртыш и Волга,
И девки пели на возах,
И на закат смотрели до-о-лго
Их золочёные глаза.
Возы прошли по гребням пенным
Высоких трав, в тенях, в пыли,
Как будто вместе с первым сеном
Июнь в деревни привезли.
Он выпрыгнул, рудой, без шубы,
С фиалками заместо глаз,
И,крепкие оскалив зубы,
Прищурившись, смотрел на нас.
Его уральцы, словно друга,
Сажали в красные углы,
Его в вагонах красных с юга
Веселые везли хохлы.
Он на перинах спал, как барин,
Он мылся ключевой водой,
В ладони бил его татарин
На ярмарке под Куяндой.
Какой пригожий!
                         А давно ли
В цветные копны и стога
Метал январь свои снега,
И на свободу от неволи
Купчиху-масленицу в поле
Несла на розвальнях пурга!
Да и запомнится едва ли
Средь всяческих людских затей,
Что сани по ветру пускали,
Как деревянных лебедей?
Но сквозь ладонь взгляни на солнце
Весь мир в берёзах, в камыше,
И слаще, чем заря в оконце,
Медовая заря в ковше.
Когда же яблоня опала?
А одуванчик? Только дунь!
Под стеганые одеяла
К молодкам в темень сеновала
Гостить повадился июнь.
Ну, значит, ладны будут дети

Желтоволосы и крепки,
Когда такая сладость в лете,
Когда в медовом, теплом свете
Сплетает молодость венки.
Поверивший в слова простые,
В косых ветрах от птичьих крыл,
Ты, может, не один в России
Такую сказку полюбил.
Да то не сказка ль, что по длинной
Дороге в травах, на огонь,
Играя, в шубе индюшиной,
Без гармониста шла гармонь?
Что ель шептала: «Я невеста»,
Что пух кабан от пьяных сал,
Что статный дуб сорвался с места
И до рассвета проплясал!
      2 
Мы пьём из круглых чашек лето.
Ты в сердце вслушайся моё,
Затем так смутно песня спета,
Чтоб ты угадывал её.
У нас загадка не простая…
Ты требуй, вперекор молве,
Чтоб яблони сбирались в стаи,
А голуби росли в траве.
Чтоб на сосне в затишье сада
Свисала тяжко гроздь сорок

Всё это сбудется, как надо,
На урожаи будет срок!
Ну, а пока не стынет в чашке
Зари немеркнущая гладь,

Пока не пробудилась мать,
Я буду белые ромашки,
Как звёзды в небе, собирать.
Послушай, синеглазый,
тихо…
Ты прошепчи, пропой во мглу
Про то монашье злое лихо,
Что пригорюнилось в углу.
Крепки, желтоволосы дети,
Тяжёлый мёд расплескан в лете,
И каждый дождь
как с неба весть.
Но хорошо, что горечь есть,
Что есть над чем рыдать на свете!
    3  
Нам, как подарки, суждены
И смерти круговые чаши,
И первый проблеск седины,
И первые морщины наши.
Но посмотри на этот пруд

Здесь будет лёд, а он в купавах.
И яблони, когда цветут,
Не думают о листьях ржавых.
Я снег люблю за прямоту,
За свежесть звёзд его падучих
И ненавижу только ту
Ночей гнилую теплоту,
Что зреет в задремавших сучьях.
Так стережёт и нас беда…
Нет, лучше снег и тяжесть льда!
Гляди, как пролетают птицы,
Друг друга за крыло держа.
Скажи, куда нам удалиться
От гнили, что ползет, дрожа,
От хитрого её ножа?
Послушай, за страною синей,
В лесу весёлом и густом,
На самом дне ночи павлиньей
Приветливый я знаю дом.
С крылечком узким вместо лапок,
С окном зелёным вместо глаз,
Его цветов чудесный запах
Ещё доносится до нас.
От ветра целый мир в поклонах.
Все люди знают, знаешь ты,
Что синеглазые цветы
Растут не только на иконах.
Их рисовал не человек,
Но запросто их люди рвали,
И если падал ранний снег,
Они цвели на одеяле,
На шалях, на ковре цвели,
На белых кошмах Казахстана,
В плену затейников обмана,
В плену у мастеров земли.
О, как они любимы нами!
Я думаю: зачем своё
Укрытое от бурь жильё
Мы любим украшать цветами?
Не для того ль, чтоб средь зимы
Глазами злыми, пригорюнясь,
В цветах угадывали мы
Утраченную нами юность?
Не для того ль, чтоб сохранить
Ту необорванную нить,
Ту песню, что ещё не спета,
И на мгновенье возвратить
Медовый цвет большого лета?
Так, прислонив к щеке ладонь,
Мы на печном, кирпичном блюде
Заставим ластиться огонь.
Мне жалко,
но стареют люди…
И кто поставит нам в вину,
Что мы с тобой, подруга, оба,
Как нежность, как любовь и злобу,
Накопим тоже седину?
    4  
Вот так калитку распахнёшь
И вздрогнешь, вспомнив, что, на плечи
Накинув шаль, запрятав дрожь,
Ты целых двадцать вёсен ждёшь
Условленной вчера лишь встречи.
Вот так: чуть повернув лицо,
Увидишь тёплое сиянье,
Забытых снов и звёзд мельканье,
Калитку, старое крыльцо,
Река блеснёт, блеснёт кольцо,
И кто-то скажет: «До свиданья!..»

30 июля 1932 г.
Кунцево
К 100-ЛЕТИЮ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОГО РУССКОГО ПОЭТА ПАВЛА ВАСИЛЬЕВА «Я УВИЖУ ВОЛЧЬИ ИЗУМРУДЫ...»
Он был молод и красив, этот сибирский парень. Его любили женщины, а он любил их. Он был задирист, самоуверен и зачастую несносен.


Николай Асеев – в 1956 году в официальном документе для прокуратуры – обрисовал его психологический портрет следующими словами: «Впечатлительность повышенная, преувеличивающая всё до гигантских размеров. Это свойство поэтического восприятия мира нередко наблюдается у больших поэтов и писателей, как, например, Гоголь, Достоевский, Рабле. Но все эти качества ещё не были отгранены до полного блеска той мятущейся и не нашедшей в жизни натуры, которую представлял из себя Павел Васильев...»
ПАВЕЛ ВАСИЛЬЕВ. ЛЕГЕНДЫ И ФАКТЫ.
Любовь КАШИНА

14 июня 1934 года в «Правде» и других центральных газетах была опубликована статья Горького «Литературные забавы». Процитируем её в части, касающейся Павла Васильева.
«Жалуются, что поэт Павел Васильев хулиганит хуже, чем хулиганил Сергей Есенин. Но в то время, как одни порицают хулигана, – другие восхищаются его даровитостью, «широтой натуры», его «кондовой мужицкой силищей» и т.д. Но порицающие ничего не делают для того, чтобы обеззаразить свою среду от присутствия в ней хулигана, хотя ясно, что, если он действительно является заразным началом, его следует как-то изолировать. А те, которые восхищаются талантом П. Васильева, не делают никаких попыток, чтоб перевоспитать его. Вывод отсюда ясен: и те и другие одинаково социально пассивны, и те и другие по существу своему равнодушно «взирают» на порчу литературных нравов, на отравление молодёжи хулиганством, хотя от хулиганства до фашизма расстояние «короче воробьиного носа». Наверно, не нужно комментировать эти строки. Для всех сейчас ясно, что это значило в 30-е годы.
Какую же роль сыграл в судьбе П. Васильева А.М. Горький?
ПО УКАЗКЕ ПЕТЬ НЕ БУДУ СРОДУ…
Любовь РИФЕЛЬ, сотрудник государственного архива Восточно-Казахстанской области

Более 20 лет жизни Станислав Евгеньевич Черных посвятил сбору материалов о Павле Васильеве. Он исследовал документы центральных архивов, музеев страны, вел переписку с родными, друзьями, современниками поэта, разыскивал людей, знавших поэта, уговаривал их написать воспоминания, собирал фотографии.
В настоящее время документы хранятся в государственном архиве Восточно-Казахстанской области. «Без преувеличения – архив Павла Васильева, собранный Станиславом Черных, равен по масштабу работе целого научно-исследовательского коллектива, и уже только это является научным и нравственным подвигом», – П.Д. Поминов, кандидат филологических наук.
Тело дается человеку от родителей. А душа – от земли, от Родины, которая одновременно есть и Отечество. Как говорят тюрки: Мать-Земля и Вечное Синее Небо – Отец Тенгри взлелеяли человека, а от их союза, в их любви-единстве и явился тот или иной народ. Но любой народ – художник, творец, он рождает для выражения своей самобытной души избранных сыновей и дочерей, носителей Дара. Таким голосом народа, носителем живого певчего начала является Поэт.
Явление Поэта смущает, тревожит и приводит в смятение даже самые мрачные и неверные души, потому что явление Поэта не знает границ и опровергает законы. Об этом писал Блок. На этом настаивал и Юрий Кузнецов.