|
Борис Корнилов
1907-1938
Борис Петрович Корнилов – русский поэт. Родился 16 июля (29 н.с.) 1907 года в селе Покровском Семёновского уезда Нижегородской губернии в семье сельского учителя. Его стихи, поэмы проникнуты романтикой борьбы за новый мир. 20 февраля 1938 года Военная Коллегия Верховного Суда РСФСР приговорила Корнилова Б.П. к высшей мере наказания. В тот же день его расстреляли.
Подробнее...
Фотоальбом
Борис Корнилов: «Всё о жизни, ничего о смерти…»
Документальный фильм
1.
Борис Корнилов: «Всё о жизни, ничего о смерти…»
Документальный фильм
СТИХИ
КАЧКА НА КАСПИЙСКОМ МОРЕ
За кормою вода густая – солона она, зелена, неожиданно вырастая, на дыбы поднялась она, и, качаясь, идут валы от Баку до Махачкалы. Мы теперь не поём, не спорим – мы водою увлечены; ходят волны Каспийским морем небывалой величины. А потом – затихают воды – ночь каспийская, мёртвая зыбь; знаменуя красу природы, звёзды высыпали, как сыпь; от Махачкалы до Баку Я стою себе, успокоясь, я насмешливо щурю глаз – мне Каспийское море по пояс, нипочём... Уверяю вас. Нас не так на земле качало, нас мотало кругом во мгле – качка в море берёт начало, а бесчинствует на земле. Нас качало в казачьих сёдлах, только стыла по жилам кровь, мы любили девчонок подлых – нас укачивала любовь. Водка, что ли, ещё? И водка – спирт горячий, зелёный, злой; нас качало в пирушках вот как – с боку на бок и с ног долой... Только звёзды летят картечью, говорят мне: – Иди, усни... Дом, качаясь, идёт навстречу, сам качаешься, чёрт возьми... Стынет соль девятого пота на протравленной коже спины, и качает меня работа лучше спирта и лучше войны. Что мне море? Какое дело – мне до этой зелёной беды? Соль тяжелого, сбитого тела солонее морской воды. Что мне (спрашиваю я), если наши зубы, как пена, белы – и качаются наши песни от Баку до Махачкалы. Каспийское море – Волга 1930 ПАРЕНЬ ИЗ СВЕТЛОВСКОЙ «ГРЕНАДЫ»
Из антологии Е. Евтушенко «Десять веков русской поэзии»
В 1952 году после первой книжки стихов меня приняли в Союз писателей и, несмотря на отсутствие аттестата зрелости, в Литинститут. На лестничной площадке второго этажа стоял детинушка в пиджаке с ватными плечами фасона «а ну, брат, полегче», вбаскетбольных кедах и вообще похожий больше на баскетболиста, чем на поэта, с ироничными выпуклыми глазами, с темно-коричневыми родинками, щедро рассыпанными по лицу, и с ярко-земляничными губами, вывороченными чуть по-африкански. – Новенький? – спросил он меня. – Ну-ка проверим тебя на «вшивость». И начал читать, слегка заикаясь: …от Махач-Калы до Баку… Я не дал строкам зависнуть и немедля подхватил: …луны плавают на боку. Насмешливость в его глазах исчезла. Он протянул ручищу: – Роба… Из Петрозаводска… Ну, для новичка ты в полном поря… Такова в Литинституте была взаимопроверка – чужими стихами. Особенно – стихами непереиздаваемых поэтов, или уже расстрелянных, или сидевших. По знанию их стихов мы определяли сразу: свой или не свой. Борис Корнилов, Павел Васильев, Ярослав Смеляков были нашими паролями. А ведь это было при Сталине, да еще и в параноидальную пору разоблачения «врачей-убийц». Когда сейчас пытаюсь поиграть на узнаваемость стихов с нашими молодыми поэтами, ничего не получается – они плохо знают чужие стихи, да и свои не помнят наизусть. Я впервые увидел стихи Корнилова в его раннем сборнике, который мой старший друг, будущий знаменитый футбольный обозреватель Лев Филатов, прятал на полке за первым рядом книг. И тут выяснилось, что я уже знал этого поэта по песне «Нас утро встречает прохладой…» на музыку Дмитрия Шостаковича, по обожаемым еще в детсаде стихам «Как от меда у медведя зубы начали болеть». |
|
|