25.04.2024
Н. Климов
|
 |
|
||
| Русская деревня | ||
МЕСТНАЯ ВЛАСТЬ
Анатолий КИРИЛИН
06.08.2014
Обычно сельский совет называют по имени населенного пункта, на чьей территории он находится. Войковский сельсовет получил своё название от бывшего совхоза «Войковский», самого крупного когда-то в округе. Местные жители чаще всего называют своё село Войково, но это неправильно. Знайте, на самом деле речь идёт об Усть-Порозихе. Она, села Кособоково, Чупино и Воробьёво и составляют территорию Войковского сельского совета.
От колхоза до колхоза
Было это три года назад. С главой администрации совета Виктором Сапожниковым говорили о том, что есть некий смысл в названии по имени хозяйства, ибо производство всегда первично. Есть производство, есть у людей работа – живёт «социалка», существует организованный досуг, в школах заполнены классы…
Начало работы Сапожникова главой совпало с резким падением производственного сектора. В Усть-Порозихе посеяли всего 350 гектаров из двух тысяч. Следом Кособоково стало валиться, обанкротились четыре крестьянских хозяйства. Что делать? Виктор Александрович видел выход в объединении, но что толку объединять нищих? Они уже показали свое «умение». К тому времени один из немногих, кто крепко держался на ногах, был тёзка Сапожникова, тоже Виктор Александрович – Кривошляпов. И тут мысли главы сельсовета нашли реальное воплощение в жизни. Ходоки без чьих-либо подсказок пошли проситься под крыло Кривошляпова. И стало его хозяйство базовым, земли больше 9 тысяч гектаров, за сотню перевалило число работающих. Подробно останавливаться на характеристике крестьянского хозяйства Кривошляпова не будем, однако, надо отметить, что руководитель сам не рад был такому стремительному росту объёмов.
– Мне и три тысячи гектаров – за глаза, на них бы управиться.
– Управишься, – Сапожников ему, – а потом заскучаешь. Надо будет кредит брать на серьёзную технику, а тебе в банке скажут: земли у тебя маловато. И другое. На твоих глазах кто-то чужой появится, заберёт всё это, каково тебе будет? А этот кто-то с чем придёт? Мне, как главе, страшно. Тебя все знают, ты порядочный, по-собачьи с людьми не поступаешь.
Вот так и сколотился новый колхоз вокруг ярого противника колхозов Кривошляпова. Только Воробьёво осталось в стороне. Там два крестьянских хозяйства по ту пору были живы. Правда, поговаривали, одно уже пошатывается. А мысль объединить всех своих под сильным руководителем не уходила из головы Сапожникова.
Самое-то, пожалуй, интересное в этой истории, что одними из первых к Кривошляпову пришли крестьяне из Самсонова, там совсем другой сельсовет, «чужая» территория.
– Вот ведь как, не вырастили своего хозяина, – горячился Сапожников, – я бы, как глава, истерзал себя: как так, кто-то со стороны забрал землю! А там всё спокойно! По справедливости бы так: вы своего не нашли – отдайте землю в Войковский сельсовет, это будет логично. А то мы работаем, а налоги с земли, – её, кстати, у них больше, – получать будут они!
Понимание важности и главенства производства позволяло Сапожникову находить взаимопонимание у руководителей хозяйств. Главное – всё тот же Кривошляпов всегда поддерживает. В районе двоих Викторов Александровичей не разделяют, так и говорят: они там на пару дела творят.
ЗАТЕРЯННЫЙ РАЙ
Анатолий ЕХАЛОВ
16.06.2014
– Ничего на свете лучше Кич-Городка и нашего Почтового Починка я не знаю. А я где только не был: и в Казахстане целину поднимал, и в Сибири академгородок строил, и в архангельской тайге лес валил под космодром Плесецкий, на Дальнем Востоке в театре играл, в Карелии художественной самодеятельностью руководил, с Пермской оперой полстраны объехал. Есть с чем сравнить. Можешь себе представить, нигде так комфортно я себя не чувствовал. Город он что? Он сплошная суета и нервотрёпка. А здесь я отдыхаю...
– Господи, да что же Вы такое говорите, Аркадий Викентьевич! – воскликнул я поражённый. – Видел, видел, как Вы отдыхаете. На сенокосе, по жаре – пот градом, рубаха к телу липнет, сенная труха за шиворотом зудит, овода, пауты, слепни как реактивные носятся, жалят, что железом калёным клеймят... А Вы с утра и до вечера, как швейная машинка!
А зимой? По снегу в целик до лесу. Лошади и той тяжело. Одних дров навалить сколько надо! А вывезти, а раскряжевать, расколоть! И связи с цивилизацией никакой, ни почты, ни телефона, автолавка и та раз в месяц завернёт в ваш Почтовый. Не понимаю...
Аркадий Викентьевич Чекавинский, мой себеседник, прихлебнул из чашки крутого чаю и счастливо рассмеялся:
– Родина здесь наша, родина. А пауты что? К паутам мы привыкшие, не замечаем, – сказал он. – А вот без родины человеку ну никак нельзя.
Почтовый Починок – маленькая деревенька в середине пути между Кич-Городком и Великим Устюгом. Лежит словно медведь в берлоге, занесённая по брови домов чистейшими снегами да курит в небо горьковатый дым осиновых дров. Всего и домов-то жилых не больше пятка, а всё-таки деревня живая.
Ещё несколько лет назад здесь не было даже электричества. Припозднилась лампочка Ильича, заплутала на путях прогресса. Так и жил Починок при свете керосиновой лампы, революцию и советскую власть пережил, приватизацию и ваучеризацию... И вовсе пропал бы Починок лет через десяток, оставив по себе лишь заросшие крапивой печины, если бы не вернулся в него на постоянное жительство Аркадий Викентьевич Чекавинский, солист Пермского оперного театра со своей женой балериной Чекавинской и детьми Антоном и Иваном, Егором и Машей, оставив навсегда городскую квартиру с электричеством и газом, тёплым санузлом и паровой батареей.
Чекавинские поселились в ветхом родовом доме, но за дело взялись круто. Добились и провели в деревню электричество, обзавелись грузовиком, лошадью, парой коров, затеяли строительство нового в два этажа с мезонином дома... Старший Чекавинский за прораба, а ребята с топорами и пилами... Не смотри, что молодые да городские, а такой домино отгрохали, что глянешь, и шапка с головы валится. Нынешней осенью Аркадий Викентьевич печи сложил и новоселье справили.
И вот сидим мы за большим семейным столом Чекавинских, на столе фыркающий старинный самовар, пироги, рыжики в сметане, исходящая паром картошка, клюква в сахаре – настоящее пиршество – едим, пьём чай и слушаем рассказы Аркадия Викентьевича.
– Господи, да что же Вы такое говорите, Аркадий Викентьевич! – воскликнул я поражённый. – Видел, видел, как Вы отдыхаете. На сенокосе, по жаре – пот градом, рубаха к телу липнет, сенная труха за шиворотом зудит, овода, пауты, слепни как реактивные носятся, жалят, что железом калёным клеймят... А Вы с утра и до вечера, как швейная машинка!
А зимой? По снегу в целик до лесу. Лошади и той тяжело. Одних дров навалить сколько надо! А вывезти, а раскряжевать, расколоть! И связи с цивилизацией никакой, ни почты, ни телефона, автолавка и та раз в месяц завернёт в ваш Почтовый. Не понимаю...
Аркадий Викентьевич Чекавинский, мой себеседник, прихлебнул из чашки крутого чаю и счастливо рассмеялся:
– Родина здесь наша, родина. А пауты что? К паутам мы привыкшие, не замечаем, – сказал он. – А вот без родины человеку ну никак нельзя.
Почтовый Починок – маленькая деревенька в середине пути между Кич-Городком и Великим Устюгом. Лежит словно медведь в берлоге, занесённая по брови домов чистейшими снегами да курит в небо горьковатый дым осиновых дров. Всего и домов-то жилых не больше пятка, а всё-таки деревня живая.
Ещё несколько лет назад здесь не было даже электричества. Припозднилась лампочка Ильича, заплутала на путях прогресса. Так и жил Починок при свете керосиновой лампы, революцию и советскую власть пережил, приватизацию и ваучеризацию... И вовсе пропал бы Починок лет через десяток, оставив по себе лишь заросшие крапивой печины, если бы не вернулся в него на постоянное жительство Аркадий Викентьевич Чекавинский, солист Пермского оперного театра со своей женой балериной Чекавинской и детьми Антоном и Иваном, Егором и Машей, оставив навсегда городскую квартиру с электричеством и газом, тёплым санузлом и паровой батареей.
Чекавинские поселились в ветхом родовом доме, но за дело взялись круто. Добились и провели в деревню электричество, обзавелись грузовиком, лошадью, парой коров, затеяли строительство нового в два этажа с мезонином дома... Старший Чекавинский за прораба, а ребята с топорами и пилами... Не смотри, что молодые да городские, а такой домино отгрохали, что глянешь, и шапка с головы валится. Нынешней осенью Аркадий Викентьевич печи сложил и новоселье справили.
И вот сидим мы за большим семейным столом Чекавинских, на столе фыркающий старинный самовар, пироги, рыжики в сметане, исходящая паром картошка, клюква в сахаре – настоящее пиршество – едим, пьём чай и слушаем рассказы Аркадия Викентьевича.
ЗОЛОТОЙ ВЕК КОНОПЛИ
Алексей КОНДРАТЕНКО
21.05.2014
В среднерусской полосе в старое время и возле села, и на околице деревни располагались конопляники. Они были подобны крепостным стенам, окружающим древние города. Только в сельской местности вместо каменной стены стояла высоченная конопля. Ей на роду было написано быть домоседкой, соседкой человеческого жилья. Причин тому несколько. Во-первых, конопля требовала огромного количества удобрений, – на чём бы крестьянин возил навоз на дальнее поле? Во-вторых, конопля не любит ветра, её волокно теряет в качестве из-за этого, – потому и был конопляник прикрыт сараем, гумном и вдобавок специальной оградой. В-третьих, чтобы сберечь зреющее семя от налётов птиц, конопляник надо было не терять из виду, сторожить: занимались обычно этим дряхлые старики, которым уже не хватило бы сил куда-то идти. И, наконец, уборка и обработка конопли требовала немало труда, – а возле дома проще было выкроить время на дело.
Но конопля славилась и необычайной отзывчивостью на труд. Так как она имеет женские и мужские особи, сырьё из них предназначалось для самых разных крестьянских надобностей: трудно даже просто перечислить весь этот круг. Посконь (волокно мужских растений) служила основой для более тонкой ровной ткани, из неё делали праздничную одежду, полотенца на все случаи: от свадеб до похорон и т.д., занавески, простыни, детские пеленки, одеяла, платки, портянки, скатерти и даже кружева! Фактически посконь выполняла ту же роль, что и лён, только пеньковые полотнища считались прочнее льняных.
Во многих местах существовал обычай класть младенца после крещения на полутораметровый кусок холста, который становился своеобразным талисманом. По-разному использовали эту ткань. В одних деревнях было принято сшить из неё одежду для ребёнка – и надо было непременно износить её до дыр. В других селениях, когда ребёнок вырастал, ткань использовали ему на свадебные рушники. В третьих – для девушки шили из сохранённого холста наволочку (чтобы ей хорошо жилось замужем), для парня – сумку и онучи (чтобы после службы в армии вернулся домой).
Но конопля славилась и необычайной отзывчивостью на труд. Так как она имеет женские и мужские особи, сырьё из них предназначалось для самых разных крестьянских надобностей: трудно даже просто перечислить весь этот круг. Посконь (волокно мужских растений) служила основой для более тонкой ровной ткани, из неё делали праздничную одежду, полотенца на все случаи: от свадеб до похорон и т.д., занавески, простыни, детские пеленки, одеяла, платки, портянки, скатерти и даже кружева! Фактически посконь выполняла ту же роль, что и лён, только пеньковые полотнища считались прочнее льняных.
Во многих местах существовал обычай класть младенца после крещения на полутораметровый кусок холста, который становился своеобразным талисманом. По-разному использовали эту ткань. В одних деревнях было принято сшить из неё одежду для ребёнка – и надо было непременно износить её до дыр. В других селениях, когда ребёнок вырастал, ткань использовали ему на свадебные рушники. В третьих – для девушки шили из сохранённого холста наволочку (чтобы ей хорошо жилось замужем), для парня – сумку и онучи (чтобы после службы в армии вернулся домой).
ПОКЛОН ИСЧЕЗНУВШЕЙ ДЕРЕВНЕ
(Глава из документального повествования «Моя нечаянная Родина»)
(Глава из документального повествования «Моя нечаянная Родина»)
Николай КОНЯЕВ
07.05.2014
Поставьте памятник деревне
На Красной площади в Москве…
Николай Мельников
Тенденция к укрупнению населённых пунктов в Самаровском районе обозначилась уже в эпоху сплошной коллективизации. Сегодня трудно поверить, что в 1928-м, за год-два до наплыва спецпереселенцев и начала массового строительства ими трудпосёлков в 13 сельских Советах насчитывалось 99 населённых пунктов – самое большое количество за всю историю района. По данным переписи 1936-го, 12 сельсоветов объединяли 80 старых поселений и 15 новых трудпосёлков. За какие-то 7-8 лет исчезло 19 небольших деревень, юрт и посёлков. А исчезли по причине переселения людей из отдалённых от дорог и водных магистралей, Богом и начальством позабытых населённых пунктов в построенные спецпереселенцами посёлки, в которых были школы, медпункты и магазины…
Ускоренными темпами «процесс пошёл» в 1950-х. Поначалу негативную роль сыграла политика принудительного переселения в целях «привязывания к месту» хантов и ненцев – «кочевников и полукочевников». Рыбаков и охотников, по роду занятий вынужденных «кочевать» из летних юрт в зимние и наоборот в целях проведения летней путины и зимнего охотничьего промысла, «привязывали» к месту – это ли не абсурд? В Берёзовском районе, где доля аборигенов наиболее велика, из 62 деревень после «привязывания» осталось 16! Да и берега Назыма с их 18-ю «открытыми» Дуниным-Горкавичем юртами обезлюдели: в начале 1950-х там оставалось всего 3 населённых пункта.
В конце 1950-х «процесс» ещё только набирал обороты. Рыболовецкие и сельскохозяйственные артели преобразовывались в крупные колхозы. Не всё, конечно, было однозначно плохо. В одних случаях укрупнение было экономически оправданно. Порой необходимость объединения малосильных артелей диктовалась самой жизнью. Так, летом 1952-го «красные рыбаки» (юрты Нялинские) и рыбаки колхоза имени газеты «Сталинская трибуна» (юрты Чучелинские) объединёнными усилиями «закрыли» огромный, в 12,5 квадратных километров, Пырьяжный сор, до этого никогда не закрывавшийся. Установили восемь запоров протяжённостью 800 метров и вели промысел язя до глубокой осени. К совместным действиям их подтолкнул не райком, не райисполком, а ясно осознанная необходимость: ни те, ни другие по отдельности сделать этого не смогли бы…
На Красной площади в Москве…
Николай Мельников
Тенденция к укрупнению населённых пунктов в Самаровском районе обозначилась уже в эпоху сплошной коллективизации. Сегодня трудно поверить, что в 1928-м, за год-два до наплыва спецпереселенцев и начала массового строительства ими трудпосёлков в 13 сельских Советах насчитывалось 99 населённых пунктов – самое большое количество за всю историю района. По данным переписи 1936-го, 12 сельсоветов объединяли 80 старых поселений и 15 новых трудпосёлков. За какие-то 7-8 лет исчезло 19 небольших деревень, юрт и посёлков. А исчезли по причине переселения людей из отдалённых от дорог и водных магистралей, Богом и начальством позабытых населённых пунктов в построенные спецпереселенцами посёлки, в которых были школы, медпункты и магазины…
Ускоренными темпами «процесс пошёл» в 1950-х. Поначалу негативную роль сыграла политика принудительного переселения в целях «привязывания к месту» хантов и ненцев – «кочевников и полукочевников». Рыбаков и охотников, по роду занятий вынужденных «кочевать» из летних юрт в зимние и наоборот в целях проведения летней путины и зимнего охотничьего промысла, «привязывали» к месту – это ли не абсурд? В Берёзовском районе, где доля аборигенов наиболее велика, из 62 деревень после «привязывания» осталось 16! Да и берега Назыма с их 18-ю «открытыми» Дуниным-Горкавичем юртами обезлюдели: в начале 1950-х там оставалось всего 3 населённых пункта.
В конце 1950-х «процесс» ещё только набирал обороты. Рыболовецкие и сельскохозяйственные артели преобразовывались в крупные колхозы. Не всё, конечно, было однозначно плохо. В одних случаях укрупнение было экономически оправданно. Порой необходимость объединения малосильных артелей диктовалась самой жизнью. Так, летом 1952-го «красные рыбаки» (юрты Нялинские) и рыбаки колхоза имени газеты «Сталинская трибуна» (юрты Чучелинские) объединёнными усилиями «закрыли» огромный, в 12,5 квадратных километров, Пырьяжный сор, до этого никогда не закрывавшийся. Установили восемь запоров протяжённостью 800 метров и вели промысел язя до глубокой осени. К совместным действиям их подтолкнул не райком, не райисполком, а ясно осознанная необходимость: ни те, ни другие по отдельности сделать этого не смогли бы…
ИСТОРИЯ ОДНОГО СЕЛА
Сергей ЗИМИН
28.04.2014
О том, чтобы жить в деревне, я мечтал с детства, но для человека, родившегося и выросшего в столице, это, конечно же, было утопией. Однако много лет спустя моя мечта всё-таки сбылась, правда, в несколько редуцированном виде. В 1988 году, будучи сотрудником историко-художественного музея, я поехал на служебной машине в этнографическую командировку в район Поветлужья, ночью заблудился, заночевал непонятно где, а проснувшись, обнаружил, что стою на поляне возле живописнейшей деревни, окружённой вековым лесом и окаймляемой одним из притоков Ветлуги. Не буду описывать своего первого знакомства с жителями, скажу кратко – уже на другой день я неожиданно стал обладателем 15 соток земли, рубленого пятистенка со всем вековым добром: огромной русской печкой, мебелью, бочками, ушатами, коромыслами, прялками, маслобойками и даже с обсиженной пауками иконой Спаса Нерукотворного в красном углу за ветхой самотканой занавеской. Слава Богу, что икона не имела никакой коммерческой ценности, иначе её бы давно унесли шаставшие по деревням «коллекционеры». Оформление купли-продажи заняло два часа, полтора из которых мы с бабушкой Наташей, хозяйкой дома, разыскивали по лесным полянам председательницу сельсовета, которая ушла ловить отвязавшуюся корову. Стоимость регистрации нашей сделки составила 4 руб. 50 коп. Получив документ и квитанцию, приняв поздравления и 3 литра тут же надоенного местной властью молока, мы с бабушкой Наташей поехали из района обратно в деревню, прихватив в райпо с оказией мешок сахара и мешок гороха, чем баба Наташа была очень довольна, потому что специально ехать в магазин «никого-ти не допросишься».
Другие знакомства завязались как-то сами собой... В 5 утра следующего дня дубовая дверь моего нового жилища сотряслась от страшного стука и рёва: «Сергей, очнись, лешой!» Передо мной стоял мужик с пронзительно синими глазами, у которого прямо из лица росла густая чёрная борода, за мужиком на полянке перед домом урчал ЗИЛ-131 с кунгом. «Дрова-ти нужны?» «Так не знаю», – ответил я. «Ясен пень», – сказал мужик, сел в кабину, где его ждали два товарища, и куда-то двинул.
Через три часа мужики вернулись с полным кунгом пилёных берёзовых дров. «Ставь три литра», – сказал тот что с бородой, – «а мы дрова на двор покидаем». Пришлось топать к бабушке Наташе узнавать, у кого можно купить самогону. «Так не ходи никуда, я тебе подам», – сказала она. Позже я понял, что такое настоящее натуральное хозяйство – деревня покупает в магазине только то, что уже никак и никаким способом невозможно изготовить самому.
Получив трёхлитровую банку, мужики достали какую-то замызганную карамельку, облепленную табачным сором, две луковицы, стакан, и прямо тут же, где стояли, сели на мокрую от росы траву и начали пить. К обеду они уколбасили всю банку, затем повздорили и слегка подрались, потом их разморило, они угомонились и сладко заснули на своих телогрейках. На закате «трёх медведей» начали заедать комары, они проснулись, закурили, залезли в свой ЗИЛ и исчезли. Оказалось, что это бравые работники местного лесхоза. Позже один из них, Вовка, который тарабанил в дверь во всю мощь, стал моим крестником, а двое других погибли при разных обстоятельствах, но об этом ниже.
Другие знакомства завязались как-то сами собой... В 5 утра следующего дня дубовая дверь моего нового жилища сотряслась от страшного стука и рёва: «Сергей, очнись, лешой!» Передо мной стоял мужик с пронзительно синими глазами, у которого прямо из лица росла густая чёрная борода, за мужиком на полянке перед домом урчал ЗИЛ-131 с кунгом. «Дрова-ти нужны?» «Так не знаю», – ответил я. «Ясен пень», – сказал мужик, сел в кабину, где его ждали два товарища, и куда-то двинул.
Через три часа мужики вернулись с полным кунгом пилёных берёзовых дров. «Ставь три литра», – сказал тот что с бородой, – «а мы дрова на двор покидаем». Пришлось топать к бабушке Наташе узнавать, у кого можно купить самогону. «Так не ходи никуда, я тебе подам», – сказала она. Позже я понял, что такое настоящее натуральное хозяйство – деревня покупает в магазине только то, что уже никак и никаким способом невозможно изготовить самому.
Получив трёхлитровую банку, мужики достали какую-то замызганную карамельку, облепленную табачным сором, две луковицы, стакан, и прямо тут же, где стояли, сели на мокрую от росы траву и начали пить. К обеду они уколбасили всю банку, затем повздорили и слегка подрались, потом их разморило, они угомонились и сладко заснули на своих телогрейках. На закате «трёх медведей» начали заедать комары, они проснулись, закурили, залезли в свой ЗИЛ и исчезли. Оказалось, что это бравые работники местного лесхоза. Позже один из них, Вовка, который тарабанил в дверь во всю мощь, стал моим крестником, а двое других погибли при разных обстоятельствах, но об этом ниже.
ВЛАДИМИР МИЛОСЕРДОВ: «ПОРА ОТДАВАТЬ ДОЛГИ ДЕРЕВНЕ»
Александр ПЛАТОШКИН
20.03.2014
Агропромышленный комплекс может стать локомотивом, который вывезет страну на путь процветания, считает академик РАСХН
– Владимир Васильевич, становление СССР как могучей державы начиналось с индустриализации. Благодаря ей мы одержали победу в Великой Отечественной. Что касается продовольствия, с ним в Союзе всегда были проблемы...
– Не надо забывать: та же индустриализация осуществлялась за счёт деревни, её человеческих, материальных ресурсов. В «закрома Родины» забирали всё, что давали поля и фермы. Лишь постепенно появилась возможность отдавать ей долги. С 1965 по 1988 год сюда было направлено около триллиона рублей. Тех, полновесных, когда зерноуборочный комбайн стоил всего лишь 38 тысяч. Ежегодные инвестиции составляли около восьмидесяти миллиардов рублей.
На селе росли объёмы производства. Была введена гарантированная оплата труда. Почти каждый второй труженик имел специальность механизатора, токаря, слесаря, а три четверти работающих – высшее и среднее образование. Широкое распространение получили научно-производственные объединения, которые оперативно внедряли на полях и фермах передовые технологии, перспективные сорта зерновых культур, высокопродуктивные породы скота.
– Если всё складывалось так хорошо, то почему же оказалось всё так плохо? Страна с преобладавшим сельским населением, стояла в очередях за мясом, колбасой.
– Многие политики, особенно «перестроечной волны», винят в этом колхозы и совхозы. Дескать «агрогулаги», «чёрная дыра», сколько ресурсов ни давай, всё идёт прахом. Сельхозпроизводство, действительно, не отвечало растущим потребностям общества. А поправить дело с помощью всё новых финансовых вливаний было трудно.
- Почему?
– Причин много. Разбалансированность отраслей агропромышленного комплекса, несогласованность, подчас противоречивость их целей, неэквивалентный обмен между городом и деревней. С 1975 по 1986 год фондовооруженность АПК выросла в два с лишним раза, оплата труда – почти на семьдесят, а производительность – только на 35 процентов. Энергозатраты на тонну зерна, картофеля, овощей увеличились в полтора-два раза. В основном из-за дороговизны горючего, техники. В то же время качество последней не улучшалось. Скажем, кпд трактора ДТ-75 по сравнению с ДТ-54 повысился всего на три, а цена – на 65 процентов. Комбайна «Дон-1500», пришедшего на смену СК-4 – в 2,2 и 9,6 раза соответственно. Возникли те самые «ножницы», которые стригли сельскую экономику, не давали ей развиваться.
С приходом к власти Михаила Горбачёва в системе управления АПК началась его перманентная перестройка. Агропромышленным производством последовательно управляли министерства и ведомства, комиссия Совета Министров, Госагропром СССР, снова комиссия… Из-за этой чехарды отрасль в течение нескольких лет оставалась, по сути, неуправляемой.
– Владимир Васильевич, становление СССР как могучей державы начиналось с индустриализации. Благодаря ей мы одержали победу в Великой Отечественной. Что касается продовольствия, с ним в Союзе всегда были проблемы...
– Не надо забывать: та же индустриализация осуществлялась за счёт деревни, её человеческих, материальных ресурсов. В «закрома Родины» забирали всё, что давали поля и фермы. Лишь постепенно появилась возможность отдавать ей долги. С 1965 по 1988 год сюда было направлено около триллиона рублей. Тех, полновесных, когда зерноуборочный комбайн стоил всего лишь 38 тысяч. Ежегодные инвестиции составляли около восьмидесяти миллиардов рублей.
На селе росли объёмы производства. Была введена гарантированная оплата труда. Почти каждый второй труженик имел специальность механизатора, токаря, слесаря, а три четверти работающих – высшее и среднее образование. Широкое распространение получили научно-производственные объединения, которые оперативно внедряли на полях и фермах передовые технологии, перспективные сорта зерновых культур, высокопродуктивные породы скота.
– Если всё складывалось так хорошо, то почему же оказалось всё так плохо? Страна с преобладавшим сельским населением, стояла в очередях за мясом, колбасой.
– Многие политики, особенно «перестроечной волны», винят в этом колхозы и совхозы. Дескать «агрогулаги», «чёрная дыра», сколько ресурсов ни давай, всё идёт прахом. Сельхозпроизводство, действительно, не отвечало растущим потребностям общества. А поправить дело с помощью всё новых финансовых вливаний было трудно.
- Почему?
– Причин много. Разбалансированность отраслей агропромышленного комплекса, несогласованность, подчас противоречивость их целей, неэквивалентный обмен между городом и деревней. С 1975 по 1986 год фондовооруженность АПК выросла в два с лишним раза, оплата труда – почти на семьдесят, а производительность – только на 35 процентов. Энергозатраты на тонну зерна, картофеля, овощей увеличились в полтора-два раза. В основном из-за дороговизны горючего, техники. В то же время качество последней не улучшалось. Скажем, кпд трактора ДТ-75 по сравнению с ДТ-54 повысился всего на три, а цена – на 65 процентов. Комбайна «Дон-1500», пришедшего на смену СК-4 – в 2,2 и 9,6 раза соответственно. Возникли те самые «ножницы», которые стригли сельскую экономику, не давали ей развиваться.
С приходом к власти Михаила Горбачёва в системе управления АПК началась его перманентная перестройка. Агропромышленным производством последовательно управляли министерства и ведомства, комиссия Совета Министров, Госагропром СССР, снова комиссия… Из-за этой чехарды отрасль в течение нескольких лет оставалась, по сути, неуправляемой.
ВИДЕО: ОСВОЕНИЕ ЦЕЛИНЫ
Александр АРЦИБАШЕВ
03.03.2014
03 марта 2014 г. в Москве в Союзе писателей России прошло очередное заседание Общественного совета по возрождению русских деревень. На заседании была рассмотрена тема: Освоение целины – как это было. Воспоминания первоцелинников и непосредственных участников событий.
Собрание открыл Председатель Союза писателей России – Валерий Николаевич Ганичев.
Выступали:
Сергей Иванович Суслов – человек, который первый в России поставил на собственные деньги памятник своей деревне (Вятка).
Шутько Анатолий Антонович – Академик РАЕН, академик-секретарь Российской сельскохозяйственной академии.
Кирюшин Валерий Иванович – учёный-агроном в области почвоведения и агрохимии, заведующий кафедрой почвоведения, геологии и ландшафтоведения в РГАУ-МСХА им. К. А. Тимирязева. Доктор биологических наук, профессор, академик РАСХН. Заслуженный деятель науки Российской Федерации.
Осипов Валентин Осипович - советский и российский писатель, журналист, литературовед, издатель.
Комаров Илья Константинович – доктор экономических наук, заслуженный экономист Российской Федерации, заведующий Отделом методологии и стратегии природопользования СОПС. Член Редакционной коллегии научно-аналитического журнала «Обозреватель» издательство «РАУ-Университет».
Бараев Владимир Владимирович – известный журналист и писатель, лауреат премий «Литературной России» и Союза журналистов Москвы.
А также многие другие уважаемые лица, в том числе и непосредственные участники освоения целинных земель.
Собрание открыл Председатель Союза писателей России – Валерий Николаевич Ганичев.
Выступали:
Сергей Иванович Суслов – человек, который первый в России поставил на собственные деньги памятник своей деревне (Вятка).
Шутько Анатолий Антонович – Академик РАЕН, академик-секретарь Российской сельскохозяйственной академии.
Кирюшин Валерий Иванович – учёный-агроном в области почвоведения и агрохимии, заведующий кафедрой почвоведения, геологии и ландшафтоведения в РГАУ-МСХА им. К. А. Тимирязева. Доктор биологических наук, профессор, академик РАСХН. Заслуженный деятель науки Российской Федерации.
Осипов Валентин Осипович - советский и российский писатель, журналист, литературовед, издатель.
Комаров Илья Константинович – доктор экономических наук, заслуженный экономист Российской Федерации, заведующий Отделом методологии и стратегии природопользования СОПС. Член Редакционной коллегии научно-аналитического журнала «Обозреватель» издательство «РАУ-Университет».
Бараев Владимир Владимирович – известный журналист и писатель, лауреат премий «Литературной России» и Союза журналистов Москвы.
А также многие другие уважаемые лица, в том числе и непосредственные участники освоения целинных земель.
КРАЖА ПО ЗАКОНУ
Александр КАЛИНИН
05.02.2014
Инвестор и его подручные, приехав в село на стареньких отечественных машинах, уезжали из него на новеньких иномарках, бросив обобранных ими людей.
Сергей Парфёнов одно время служил в администрации Каракулинского района Удмуртии и даже дослужился до заместителя главы. Так, быть может, и поднимался дальше по административной карьерной лестнице, если бы не случайный вечерний разговор с главой района.
– Как там наш колхоз? – спросил между делом Сергей.
– Помирает, – сказал глава. Они были земляками. – Нужен сильный руководитель. Кого послать, не знаю. Может, пойдёшь?
– Когда?
– Сегодня. Завтра будет поздно.
Колхоз «Русь» (так он прежде назывался, ныне это племенное хозяйство ООО «Родина») был уже объявлен банкротом и мог со дня на день прекратить существование. Ему была уготована судьба колхоза-миллионера имени Ленина, располагавшегося своей центральной усадьбой неподалёку, в селе Арзамасцево.
Пока Мамка кормит
Нет, нельзя сказать, что люди в Арзамасцеве сидели сложа руки и смиренно ждали, когда колхоз умрёт. В отсутствие государственной финансовой поддержки колхозники сами дотировали хозяйство. За свой счёт проводили сев, покупали семена, топливо, запчасти. Зарплату получали натурой – бычками, свиньями, зерном, соломой, сеном. Наконец районные власти привезли инвестора – депутата законодательного собрания республики Кулешова.
– С ним, – обещали, – заживёте припеваючи.
Поначалу жизнь действительно стала налаживаться. Новый хозяин начал платить зарплату живыми деньгами, коих здесь давно не видели. Появилась надежда. Но как появилась, так и умерла. Вместе со свиньями, павшими от голода, и стельными коровами, пущенными новыми хозяевами под нож.
– Свиньи дохнут, коров, даже стельных, вывозят на продажу, новенькие комбайны режут на металлолом, бетонные плиты и те сбывают на сторону. Более тысячи человек на грани нищеты. И всё это по закону? – спрашивали районного прокурора жители Арзамасцева.
– А кто добровольно отдал инвестору свои земельные и имущественные паи? – спрашивал, в свою очередь, прокурор. – Теперь он хозяин, что хочет то и делает.
И подтверждал:
– Всё по закону.
Сергей Парфёнов одно время служил в администрации Каракулинского района Удмуртии и даже дослужился до заместителя главы. Так, быть может, и поднимался дальше по административной карьерной лестнице, если бы не случайный вечерний разговор с главой района.
– Как там наш колхоз? – спросил между делом Сергей.
– Помирает, – сказал глава. Они были земляками. – Нужен сильный руководитель. Кого послать, не знаю. Может, пойдёшь?
– Когда?
– Сегодня. Завтра будет поздно.
Колхоз «Русь» (так он прежде назывался, ныне это племенное хозяйство ООО «Родина») был уже объявлен банкротом и мог со дня на день прекратить существование. Ему была уготована судьба колхоза-миллионера имени Ленина, располагавшегося своей центральной усадьбой неподалёку, в селе Арзамасцево.
Пока Мамка кормит
Нет, нельзя сказать, что люди в Арзамасцеве сидели сложа руки и смиренно ждали, когда колхоз умрёт. В отсутствие государственной финансовой поддержки колхозники сами дотировали хозяйство. За свой счёт проводили сев, покупали семена, топливо, запчасти. Зарплату получали натурой – бычками, свиньями, зерном, соломой, сеном. Наконец районные власти привезли инвестора – депутата законодательного собрания республики Кулешова.
– С ним, – обещали, – заживёте припеваючи.
Поначалу жизнь действительно стала налаживаться. Новый хозяин начал платить зарплату живыми деньгами, коих здесь давно не видели. Появилась надежда. Но как появилась, так и умерла. Вместе со свиньями, павшими от голода, и стельными коровами, пущенными новыми хозяевами под нож.
– Свиньи дохнут, коров, даже стельных, вывозят на продажу, новенькие комбайны режут на металлолом, бетонные плиты и те сбывают на сторону. Более тысячи человек на грани нищеты. И всё это по закону? – спрашивали районного прокурора жители Арзамасцева.
– А кто добровольно отдал инвестору свои земельные и имущественные паи? – спрашивал, в свою очередь, прокурор. – Теперь он хозяин, что хочет то и делает.
И подтверждал:
– Всё по закону.
ЛЕОНИД МИЛОВ: «ВЕЛИКОРУССКИЙ ПАХАРЬ И ОСОБЕННОСТИ РОССИЙСКОГО ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА»: ТЕЗИСЫ И КОММЕНТАРИЙ
ИА REGNUM
13.01.2014
Самым значительным и выдающимся достижением российской историографии постсоветского периода является монография профессора МГУ академика РАН Леонида Васильевича Милова (1929-2007) "Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса" (1998).
Концептуальная работа академика Милова появилась в сложное для российской исторической науки время, когда прежние марксистские схемы утратили свои господствующие позиции в отечественном обществоведении и стали заменяться цивилизационной концепцией - теорией, не имеющей экономического основания. Заимствованная с Запада цивилизационная концепция от Хантингтона строилась на идеалистической основе, используя фактор культуры, а применительно к России ориентируясь на православие, как главный определяющий фактор. Академик Милов создал теорию экономического базиса для цивилизационного подхода к истории России, исследовав основу основ - аграрный сектор экономики и влияние его на развитие страны, ее базисных институтов, культуры и менталитета населения.
Одну из причин кризиса отечественной истории 1970-1990-х годов академик Милов усматривал в том, что "в нашей историографии главный акцент был сделан на выявлении общеевропейских черт исторического развития России... Некоторые авторы стремились к непременной идентичности наших этапов развития с развитием исторического процесса в странах Западной Европы". В стремлении преодолеть этот европоцентризм, а точнее - схемы исторического развития, созданные на ином материале и навязанные материалу русскому, академик Милов поставил в центр внимания анализ "роли природно-географического фактора в истории народов России и Российского государства". Именно природно-климатический фактор, воздействовавший на главную отрасль экономики - сельское хозяйство, обусловил колоссальные различия России с Европой не только в возможностях земледелия, но и во всем укладе жизни, во всей культуре в целом.
Концептуальная работа академика Милова появилась в сложное для российской исторической науки время, когда прежние марксистские схемы утратили свои господствующие позиции в отечественном обществоведении и стали заменяться цивилизационной концепцией - теорией, не имеющей экономического основания. Заимствованная с Запада цивилизационная концепция от Хантингтона строилась на идеалистической основе, используя фактор культуры, а применительно к России ориентируясь на православие, как главный определяющий фактор. Академик Милов создал теорию экономического базиса для цивилизационного подхода к истории России, исследовав основу основ - аграрный сектор экономики и влияние его на развитие страны, ее базисных институтов, культуры и менталитета населения.
Одну из причин кризиса отечественной истории 1970-1990-х годов академик Милов усматривал в том, что "в нашей историографии главный акцент был сделан на выявлении общеевропейских черт исторического развития России... Некоторые авторы стремились к непременной идентичности наших этапов развития с развитием исторического процесса в странах Западной Европы". В стремлении преодолеть этот европоцентризм, а точнее - схемы исторического развития, созданные на ином материале и навязанные материалу русскому, академик Милов поставил в центр внимания анализ "роли природно-географического фактора в истории народов России и Российского государства". Именно природно-климатический фактор, воздействовавший на главную отрасль экономики - сельское хозяйство, обусловил колоссальные различия России с Европой не только в возможностях земледелия, но и во всем укладе жизни, во всей культуре в целом.
ОПРАВДАНИЕ НАРОДНОЙ КУЛЬТУРЫ
Лидия ГАВРЮШИНА
13.01.2014
Позволительно ли православному человеку петь и даже слушать народные песни? Позволительно ли играть в народные игры его детям? Действительно ли страшную магическую силу несут в себе народные обряды? Зачем нам, верующим во Христа, знать о каких-то суевериях, пронизывающих народные представления о природе?
Этими и подобными им вопросами задаются, как оказывается, многие из тех, кто решил твердо встать на путь благочестивой жизни. Но прежде чем получить ответ на эти вопросы, наверно, стоило бы, слегка смирив себя, задать ряд других вопросов себе, например: кто те люди, что пели, а кое-где еще и поют подлинные народные песни? Язычники они неисправимые или, может быть, все-таки христиане? Какое значение имеют эти люди в нашей жизни? Ответ прост: это крестьяне, те, кто кормил нас и кормит, живя порою в нищете, это те, без кого не выживет ни одно общество, ни одна социальная система. Без преувеличения можно сказать, что крестьянство являет собой не только экономическое, но и нравственное, и культурное ядро нации. Крестьянская община была источником формирования нравственных принципов жизни общества в целом. Небезызвестны слова К.С. Аксакова: «Еще до принятия христианства, готовый к его восприятию, предчувствуя его великие истины, народ наш образовал в себе жизнь общины, освященную потом принятием христианства». Духовно-нравственные принципы наших предков сохраняли свою жизнеспособность благодаря традиционной культуре, которая, по одному из определений, есть «устойчивое явление общественной жизни, передаваемое из поколения в поколение и включающее в себя язык, религию, обычаи, обряды, нормы поведения, взгляды, идеи, убеждения, которые строятся на коллективной основе и являются этническим опытом народа или нации…» Благодаря крестьянству как главному носителю традиционной культуры становится возможным духовное выживание общества.
Этими и подобными им вопросами задаются, как оказывается, многие из тех, кто решил твердо встать на путь благочестивой жизни. Но прежде чем получить ответ на эти вопросы, наверно, стоило бы, слегка смирив себя, задать ряд других вопросов себе, например: кто те люди, что пели, а кое-где еще и поют подлинные народные песни? Язычники они неисправимые или, может быть, все-таки христиане? Какое значение имеют эти люди в нашей жизни? Ответ прост: это крестьяне, те, кто кормил нас и кормит, живя порою в нищете, это те, без кого не выживет ни одно общество, ни одна социальная система. Без преувеличения можно сказать, что крестьянство являет собой не только экономическое, но и нравственное, и культурное ядро нации. Крестьянская община была источником формирования нравственных принципов жизни общества в целом. Небезызвестны слова К.С. Аксакова: «Еще до принятия христианства, готовый к его восприятию, предчувствуя его великие истины, народ наш образовал в себе жизнь общины, освященную потом принятием христианства». Духовно-нравственные принципы наших предков сохраняли свою жизнеспособность благодаря традиционной культуре, которая, по одному из определений, есть «устойчивое явление общественной жизни, передаваемое из поколения в поколение и включающее в себя язык, религию, обычаи, обряды, нормы поведения, взгляды, идеи, убеждения, которые строятся на коллективной основе и являются этническим опытом народа или нации…» Благодаря крестьянству как главному носителю традиционной культуры становится возможным духовное выживание общества.
НЕИЗВЕСТНАЯ РУССКАЯ ИСТОРИЯ: ВОЛОЧАНОВО
Валерий ФЕДОТОВ
06.12.2013
ОЧЕРКИ ИЗ ИСТОРИИ ДЕРЕВНИ ВОЛОЧАНОВО
В ноябре-декабре 2011, 2012 и 2013 годах организационный комитет по подготовке и проведению мероприятий связанных с 500-летием деревни Волочаново (Шаховской район, Московская область) размещает в средствах массовой информации серию очерков посвященных истории нашей деревни.
Серия очерков с фотографиями (некоторые фото, полученные из архивов знаменитых русских семей, ни когда не публиковались) имеет общую рубрику "Неизвестная Русская История".
Малоизвестная сегодня русская деревня Волочаново, в 19 веке представляла собой довольно крупное село Волоколамского уезда Московской губернии.
По данным генерального межевания 1805 года «земельный надел» села Воскресенского Волочаново с сельцами Борисовкой, Малиновкой, Рябиновкой, хуторами Варваринским, Васильевским, Сергиевским, Борисовским составлял по всей окружной меже удобной и неудобной земли 6352 десятины 484 квадратных саженей, а за исключением неудобных мест удобной земли 6314 десятин 1399 саженей. В село входило 210 дворов, в которых проживали 734 мужчины и 819 женщин.
Широко раскинулось село Воскресенское Волочаново, широко – по-русски.
Волочаново – населенный пункт, новгородский укрепгородок, село, деревня, сколько еще ипостасей у него было за его историю. Мы своими ненаучными исследованиями подошли к 500 летнему его сроку нахождения на московской земле, но… В 2012 году Издательством «Родина МЕДИА» выпущена первая книга проекта «Древняя Русь», которая при её внимательном прочтении имеет самое непосредственное отношения к возможно еще неоткрытым (или не признанным) фактам истории волочановской земли.
В ноябре-декабре 2011, 2012 и 2013 годах организационный комитет по подготовке и проведению мероприятий связанных с 500-летием деревни Волочаново (Шаховской район, Московская область) размещает в средствах массовой информации серию очерков посвященных истории нашей деревни.
Серия очерков с фотографиями (некоторые фото, полученные из архивов знаменитых русских семей, ни когда не публиковались) имеет общую рубрику "Неизвестная Русская История".
Малоизвестная сегодня русская деревня Волочаново, в 19 веке представляла собой довольно крупное село Волоколамского уезда Московской губернии.
По данным генерального межевания 1805 года «земельный надел» села Воскресенского Волочаново с сельцами Борисовкой, Малиновкой, Рябиновкой, хуторами Варваринским, Васильевским, Сергиевским, Борисовским составлял по всей окружной меже удобной и неудобной земли 6352 десятины 484 квадратных саженей, а за исключением неудобных мест удобной земли 6314 десятин 1399 саженей. В село входило 210 дворов, в которых проживали 734 мужчины и 819 женщин.
Широко раскинулось село Воскресенское Волочаново, широко – по-русски.
Волочаново – населенный пункт, новгородский укрепгородок, село, деревня, сколько еще ипостасей у него было за его историю. Мы своими ненаучными исследованиями подошли к 500 летнему его сроку нахождения на московской земле, но… В 2012 году Издательством «Родина МЕДИА» выпущена первая книга проекта «Древняя Русь», которая при её внимательном прочтении имеет самое непосредственное отношения к возможно еще неоткрытым (или не признанным) фактам истории волочановской земли.
АГРАРИИ СЕВЕРО-ЗАПАДА - ДМИТРИЮ МЕДВЕДЕВУ: ВАС ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ИНФОРМИРУЮТ О ПОДЛИННОМ ПОЛОЖЕНИИ ДЕЛ?
ИА REGNUM
09.09.2013
Члены Межрегионального объединения работодателей Агропромышленного комплекса Северо-Запада (МРО "Севзап Агропром") приняли обращение Председателю Правительства РФ Дмитрию Медведеву, в котором заявили о тяжелейшей финансовой ситуации сельхозпроизводителей. Об этом сегодня, 9 сентября, корреспонденту ИА REGNUM сообщил Генеральный директор объединения Вячеслав Шаваров.
Публикуем полный текст обращения.
Председателю Правительства Российской Федерации Д. А. Медведеву
Уважаемый Дмитрий Анатольевич!
Мы вынуждены обратиться к Вам с открытым письмом через средства массовой информации, поскольку у нас создается впечатление, что к Вам не пропускают информацию о действительном положении дел в сельском хозяйстве, особенно на Северо-Западе России, где подписавшие это обращение живут и работают.
Мы обращаемся к Вам прежде всего потому, что в то время, когда Вы были Первым заместителем председателя Правительства России и лично курировали приоритетный национальный проект "Развитие АПК", Вы много сделали для успешной реализации этого крайне важного для сельского хозяйства проекта, в том числе в регионах Северо-Запада России. С большим сожалением мы вынуждены констатировать, что сегодня практически все сельхозпредприятия-участники проекта "Развитие АПК" находятся в тяжелейшем финансовом положении. И причина этого не столько климатические катаклизмы, сколько политика, которую в последние годы проводит Правительство России по отношению к сельскому хозяйству вообще и Северо-Западным регионам особенно…
…Если вы обо всем знаете, то почему не принимаются должные меры по предотвращению кризиса в сельхозпроизводстве со всеми вытекающими тяжелейшими последствиями? Не означает ли это, что изменилось Ваше отношение к сельскому хозяйству России и политика Правительства теперь направлена на его удушение?
Мы хотим знать правду - это самое меньшее, на что мы имеем право.
Публикуем полный текст обращения.
Председателю Правительства Российской Федерации Д. А. Медведеву
Уважаемый Дмитрий Анатольевич!
Мы вынуждены обратиться к Вам с открытым письмом через средства массовой информации, поскольку у нас создается впечатление, что к Вам не пропускают информацию о действительном положении дел в сельском хозяйстве, особенно на Северо-Западе России, где подписавшие это обращение живут и работают.
Мы обращаемся к Вам прежде всего потому, что в то время, когда Вы были Первым заместителем председателя Правительства России и лично курировали приоритетный национальный проект "Развитие АПК", Вы много сделали для успешной реализации этого крайне важного для сельского хозяйства проекта, в том числе в регионах Северо-Запада России. С большим сожалением мы вынуждены констатировать, что сегодня практически все сельхозпредприятия-участники проекта "Развитие АПК" находятся в тяжелейшем финансовом положении. И причина этого не столько климатические катаклизмы, сколько политика, которую в последние годы проводит Правительство России по отношению к сельскому хозяйству вообще и Северо-Западным регионам особенно…
…Если вы обо всем знаете, то почему не принимаются должные меры по предотвращению кризиса в сельхозпроизводстве со всеми вытекающими тяжелейшими последствиями? Не означает ли это, что изменилось Ваше отношение к сельскому хозяйству России и политика Правительства теперь направлена на его удушение?
Мы хотим знать правду - это самое меньшее, на что мы имеем право.
КРЕСТЬЯНАМ БУНТ НЕ НУЖЕН. А ЧТО ВЗАМЕН?
«Аргументы недели»
26.06.2013
Сельское хозяйство России вовсе не в опасности. Оно в беде. Об этом не знает разве что руководство страны, для остальных это давно не новость. Тем не менее остроумно – критическое выступление уральского фермера Василия Мельниченко на Московском экономическом форуме получило огромную популярность Медийный успех его речи вдохновил крестьян, крупных сельхозпроизводителей, учёных и общественников.
Ради достижения общих целей решено объединяться. 29 мая в Москве состоялся первый – пока ещё не учредительный – съезд Федерального Сельского совета. Основные инициаторы, помимо Мельниченко, – президент «Росагромаша» Константин Бабкин и директор подмосковного Ленинского совхоза Павел Грудинин.
Для привлечения внимания СМИ повестка съезда была сформулирована страшно и ультимативно: «Разумные предложения против крестьянского бунта». Однако призывов к пугачёвщине, или хотя бы к проведению «крестьянской Болотной» в итоге не прозвучало. Более того, Мельниченко и Бабкин отвергли предложение делегатов съезда выдвинуться на должности федеральных министров. Стратегия совета – не стремление к власти, а влияние на власть. Как в старину, крестьяне надеются, что политика главы государства обусловлена не злым умыслом, а дезинформацией со стороны федеральных и региональных «бояр», которые вечно себя выгораживают. Главная тактическая задача на данном этапе – встретиться с президентом, обрисовать реальную картину и высказать свои предложения. Или требования. Кому как нравится.
Основные требования В. Мельниченко излагал уже не раз, в том числе и в интервью «АН». На всякий случай продублируем их – специально для уважаемых референтов президента и премьера. Итак, необходимо:
– во-первых, выдавать сельскому хозяйству кредиты не под 15%, а хотя бы под 3% (в Европе и в Китае они выдаются под 1%). Избавить сельское хозяйство от уплаты налогов, как это сделано опять же в Китае. Поставлять сельскому хозяйству электроэнергию хотя бы на тех же условиях, что и федеральным монстрам-монополистам. Отменить дорожный акциз на дизельное топливо для сельхозтехники. Всё это тем более необходимо теперь, после вступления России в ВТО: отечественное сельское хозяйство не способно конкурировать с зарубежным и обречено;
– во-вторых, дать полномочия местному самоуправлению, чтобы оно было самоуправлением не только на словах. Хоть и поётся, что «жираф большой – ему видней», но с такой высоты едва различимы маленькие люди с их проблемами.
Ради достижения общих целей решено объединяться. 29 мая в Москве состоялся первый – пока ещё не учредительный – съезд Федерального Сельского совета. Основные инициаторы, помимо Мельниченко, – президент «Росагромаша» Константин Бабкин и директор подмосковного Ленинского совхоза Павел Грудинин.
Для привлечения внимания СМИ повестка съезда была сформулирована страшно и ультимативно: «Разумные предложения против крестьянского бунта». Однако призывов к пугачёвщине, или хотя бы к проведению «крестьянской Болотной» в итоге не прозвучало. Более того, Мельниченко и Бабкин отвергли предложение делегатов съезда выдвинуться на должности федеральных министров. Стратегия совета – не стремление к власти, а влияние на власть. Как в старину, крестьяне надеются, что политика главы государства обусловлена не злым умыслом, а дезинформацией со стороны федеральных и региональных «бояр», которые вечно себя выгораживают. Главная тактическая задача на данном этапе – встретиться с президентом, обрисовать реальную картину и высказать свои предложения. Или требования. Кому как нравится.
Основные требования В. Мельниченко излагал уже не раз, в том числе и в интервью «АН». На всякий случай продублируем их – специально для уважаемых референтов президента и премьера. Итак, необходимо:
– во-первых, выдавать сельскому хозяйству кредиты не под 15%, а хотя бы под 3% (в Европе и в Китае они выдаются под 1%). Избавить сельское хозяйство от уплаты налогов, как это сделано опять же в Китае. Поставлять сельскому хозяйству электроэнергию хотя бы на тех же условиях, что и федеральным монстрам-монополистам. Отменить дорожный акциз на дизельное топливо для сельхозтехники. Всё это тем более необходимо теперь, после вступления России в ВТО: отечественное сельское хозяйство не способно конкурировать с зарубежным и обречено;
– во-вторых, дать полномочия местному самоуправлению, чтобы оно было самоуправлением не только на словах. Хоть и поётся, что «жираф большой – ему видней», но с такой высоты едва различимы маленькие люди с их проблемами.
КАКОЙ СТАТУС ПОСЕЛЕНИЮ ДАШЬ, ТАКОЕ РАЗВИТИЕ ОНО И ПОЛУЧИТ
Виктор ФИЛИМОНОВ
18.03.2013
- Виктор Яковлевич, на протяжении всей своей научной деятельности вы профессионально исследовали вопросы взаимоотношения российских городов и деревень. Ими вы занимались еще в советские времена. Как оцениваете ситуацию в этой сфере сегодня?
- Процессы, происходящие в городе и на селе, сегодня, на мой взгляд, по большей части, идут стихийно. Для России наиболее актуальна проблема сельского расселения, потому что огромные территории ее опустошаются. Процесс начался, конечно, не сегодня. В советские времена проводились целые кампании и по «агрогородам», и по разделению на «перспективные» и «неперспективные» поселения, что явилось грубым вмешательством в развитие села. Но процессы перемещения населения в те годы все-таки как-то регулировались, сдерживались, сейчас – всё в свободном неконтролируемом движении.
- Вы не только ученый, но и имеете опыт управленческой деятельности. Что, на ваш взгляд, необходимо сделать в этом направлении?
- С моей точки зрения, необходимо привлечение научной общественности для решения всех этих вопросов. Ведь сегодня, к сожалению, никто не изучает формы современных поселений. Должна быть проведена системная работа, учитывающая множество факторов, влияющих на перемещение населения, а значит и производительных сил.
Сегодня же все делается как-то не по уму. Под прикрытием закона о местном самоуправлении, скажем, проходит кампания по так называемой «оптимизации» расходов на содержание школ и социальных объектов. А ведь любая школа на селе, пусть она дорогостоящая в расчете на одного ученика по сравнению со школой в районном центре, но является своеобразным культурным центром всего поселения. Это центр притяжения для семей, где жителями обсуждаются все местные проблемы. Такая школа окупается самим фактом своего существования, что даёт основания для развития всего поселения. А если расформировывается школа, то через несколько лет и всё поселение умирает. Люди в этом случае понимают, что перспектив для их семей никаких нет. Нужно переезжать. Или доживать свой век, не думая о потомстве, о будущем.
- Процессы, происходящие в городе и на селе, сегодня, на мой взгляд, по большей части, идут стихийно. Для России наиболее актуальна проблема сельского расселения, потому что огромные территории ее опустошаются. Процесс начался, конечно, не сегодня. В советские времена проводились целые кампании и по «агрогородам», и по разделению на «перспективные» и «неперспективные» поселения, что явилось грубым вмешательством в развитие села. Но процессы перемещения населения в те годы все-таки как-то регулировались, сдерживались, сейчас – всё в свободном неконтролируемом движении.
- Вы не только ученый, но и имеете опыт управленческой деятельности. Что, на ваш взгляд, необходимо сделать в этом направлении?
- С моей точки зрения, необходимо привлечение научной общественности для решения всех этих вопросов. Ведь сегодня, к сожалению, никто не изучает формы современных поселений. Должна быть проведена системная работа, учитывающая множество факторов, влияющих на перемещение населения, а значит и производительных сил.
Сегодня же все делается как-то не по уму. Под прикрытием закона о местном самоуправлении, скажем, проходит кампания по так называемой «оптимизации» расходов на содержание школ и социальных объектов. А ведь любая школа на селе, пусть она дорогостоящая в расчете на одного ученика по сравнению со школой в районном центре, но является своеобразным культурным центром всего поселения. Это центр притяжения для семей, где жителями обсуждаются все местные проблемы. Такая школа окупается самим фактом своего существования, что даёт основания для развития всего поселения. А если расформировывается школа, то через несколько лет и всё поселение умирает. Люди в этом случае понимают, что перспектив для их семей никаких нет. Нужно переезжать. Или доживать свой век, не думая о потомстве, о будущем.
В РОДНОЙ ТИМОНИХЕ…
Александр АРЦИБАШЕВ
07.03.2013
Памяти Василия Ивановича Белова
Накануне кончины писателя Василия Ивановича Белова я набрал номер его телефона в Вологде. Трубку подняла жена Ольга Сергеевна. Мы с ней переговаривались довольно часто, поскольку сам он в последние годы на звонки не отвечал, да и передвигался по квартире на инвалидной коляске.
‒ Как чувствует себя? ‒ поинтересовался я у Ольги Сергеевны. ‒ Слыхал, что обжёг плечо о батарею...
‒ Это не столь опасно, ‒ ответила она. ‒ Больше волнует другое: четвёртый день ничего не ест...
‒ Разговаривает?
‒ Почти нет.
‒ Передайте привет от меня.
‒ Обязательно скажу, что звонили...
На следующее утро в новостях сообщили о смерти писателя. Выходит, в последний момент попрощался с ним?
Вспомнилась наша первая встреча тридцать лет назад. Я тогда пришёл на работу в газету «Правда», спецкором в сельскохозяйственный отдел. Вёл рубрику «Из дневника писателя». Как-то позвонил Белову. К тому времени уже были изданы его повести «Деревня Бердяйка», «Привычное дело», роман «Кануны», «Плотницкие рассказы», книга очерков о народной эстетике «Лад», многие другие вещи. На моё предложение написать что-нибудь для газеты Василий Иванович ответил отказом:
‒ Никаких дел с «Правдой» иметь не хочу!
‒ Почему? ‒ удивился я.
‒ Год назад послал статью о недопустимости переброски вод сибирских рек в азиатскую часть страны, но её не напечатали. В отделе науки, видимо, побоялись гнева ЦК. Тогда обратился к главному редактору. И опять молчок! Чего ж буду унижаться?
‒ Всякое бывает, Василий Иванович, ‒ вырвалось у меня. ‒ В редакции разные люди. Материалы на острые темы вызывают бурные дискуссии на заседаниях редколлегии. Скажу откровенно: возможно, кое-кто из руководства действительно не желал бы видеть ваше имя на страницах газеты, но у «Правды» десять миллионов подписчиков. Большинство из них, уверяю вас, хотят знать: что думает писатель Белов о положении дел в деревне. Вакуум быстро заполняется. Вы откажетесь от сотрудничества с газетой ‒ тут же найдутся тысячи желающих опубликовать какую-нибудь чепуху. Подумайте о моём предложении...
‒ Ладно, ‒ глухо произнёс Василий Иванович. ‒ Буду в Москве ‒ загляну…
Накануне кончины писателя Василия Ивановича Белова я набрал номер его телефона в Вологде. Трубку подняла жена Ольга Сергеевна. Мы с ней переговаривались довольно часто, поскольку сам он в последние годы на звонки не отвечал, да и передвигался по квартире на инвалидной коляске.
‒ Как чувствует себя? ‒ поинтересовался я у Ольги Сергеевны. ‒ Слыхал, что обжёг плечо о батарею...
‒ Это не столь опасно, ‒ ответила она. ‒ Больше волнует другое: четвёртый день ничего не ест...
‒ Разговаривает?
‒ Почти нет.
‒ Передайте привет от меня.
‒ Обязательно скажу, что звонили...
На следующее утро в новостях сообщили о смерти писателя. Выходит, в последний момент попрощался с ним?
Вспомнилась наша первая встреча тридцать лет назад. Я тогда пришёл на работу в газету «Правда», спецкором в сельскохозяйственный отдел. Вёл рубрику «Из дневника писателя». Как-то позвонил Белову. К тому времени уже были изданы его повести «Деревня Бердяйка», «Привычное дело», роман «Кануны», «Плотницкие рассказы», книга очерков о народной эстетике «Лад», многие другие вещи. На моё предложение написать что-нибудь для газеты Василий Иванович ответил отказом:
‒ Никаких дел с «Правдой» иметь не хочу!
‒ Почему? ‒ удивился я.
‒ Год назад послал статью о недопустимости переброски вод сибирских рек в азиатскую часть страны, но её не напечатали. В отделе науки, видимо, побоялись гнева ЦК. Тогда обратился к главному редактору. И опять молчок! Чего ж буду унижаться?
‒ Всякое бывает, Василий Иванович, ‒ вырвалось у меня. ‒ В редакции разные люди. Материалы на острые темы вызывают бурные дискуссии на заседаниях редколлегии. Скажу откровенно: возможно, кое-кто из руководства действительно не желал бы видеть ваше имя на страницах газеты, но у «Правды» десять миллионов подписчиков. Большинство из них, уверяю вас, хотят знать: что думает писатель Белов о положении дел в деревне. Вакуум быстро заполняется. Вы откажетесь от сотрудничества с газетой ‒ тут же найдутся тысячи желающих опубликовать какую-нибудь чепуху. Подумайте о моём предложении...
‒ Ладно, ‒ глухо произнёс Василий Иванович. ‒ Буду в Москве ‒ загляну…
