19.04.2024
Н. Климов
|
 |
| Проза | Василий Владимирович Дворцов | ||
Василий Владимирович Дворцов
Василий Владимирович Дворцов – русский прозаик, публицист. Родился в 1960 году в г. Томске в семье потомственного офицера. Мать – фельдшер-акушер. Детство провёл в селе Молчаново Томской области, на берегу великой Оби. После школы приехал в Новосибирск, в шестнадцать лет поступив в медицинский институт. Но закончил художественное училище. Театральным художником поработал в различных городах СССР, оформил более 50 спектаклей – от кукольных до классических балетов. Участник зональных и всероссийских выставок. С 1983 года Василий Владимирович реставратор и художник Русской Православной Церкви. 400 авторских икон и картин по всей стране и за рубежом, кроме бригадных работ в Кишинёве и Горьком, лично расписал два сибирских храма в Черепаново и Могочино. Всего же он опробовал порядка 20 профессий: от токаря и преподавателя биомеханики актёрам до замглавного редактора в «Общенациональном Русском Журнале».Такой жизненный опыт позволил писателю легко находить нужные типажи и сюжеты для своих произведений, со знанием дела рассказывать о тайге и театре, единоборствах и монастырском быте.С 2000 года публикуется в «толстых» литературных журналах. На сегодня отдельными книгами вышли романы «Аз буки ведал…», «Каиново колено», «Terra Обдория», повесть «Тогда, когда случится», сборник прозы «Манефа», драматургический, публицистический и поэтические сборники. Повести «Ангел Ангелина» и «Кругом царила жизнь и радость», как и отдельные рассказы, статьи и поэтические подборки, выходили в журналах и альманахах: «Москва», «Наш современник», «Сибирские огни», «Роман-журнал. XXI век», «Сибирская горница», «Огни Кузбаса», «Родная Ладога», «Русский дом», «Новая книга России», «Крещатик» (Берлин), «Простор» (Алматы), «Север», «Вертикаль. XXI век», «Дон и Кубань», «Литературная учёба», «Новосибирск», «Славянка», «Российская Федерация сегодня», «Достоинство», «Ориентация» и др. А также в газетах: «День литературы», «Российский писатель», «Слово», «Литературная Россия», «Завтра», «Кубанский писатель», «Новое русское слово» (Нью-Йорк) и др.
Романы и повести неоднократно переиздавались, стихи вошли в антологии «Русская поэзия. ХХI век» и «Молитвы русских поэтов. ХХI». В 2005 г. принят в Союз писателей России, с 2009 г. Дворцов – секретарь, член Правления СП России. Также является членом Высшего творческого совета Союза писателей Союзного государства Россия-Беларусь. Член жюри всероссийских литературных премий, конкурсов и фестивалей, организатор Всероссийского Некрасовского семинара молодых литераторов.
В настоящее время проживает в Москве. Свернуть...
А вот если по прочтению книги – романтической, философски юморной или страстно трагичной, вам пронзительно ясно захочется жить в полную силу, захочется стать лучше, правильнее, и, тратясь душой без оглядки, творить добро ближним, сострадать дальним, если неудержимо потянет к красоте, и вы вдруг всей своей сущностью ощутите, что «воздух чист, как поцелуй ребёнка…». Да-да-да, это оно и есть – настоящее, вдохновлённое творение.
В. Дворцов
В. Дворцов
ИНТЕРВЬЮ
Водораздел прост – любите ли вы Россию?
Василий ДВОРЦОВ несколько лет назад буквально ворвался в литературу, ошеломив читателей «крупной формой» (романами) и высоким качеством письма (первая его крупная вещь – «Аз буки ведал» сразу была удостоена премии журнала «Москва»). Писатель живёт в Новосибирске, в Москву Дворцов приехал, чтобы получить очередную литературную награду – премию имени Эдуарда Володина. Писатель нашёл время, чтобы дать эксклюзивное интервью нашему изданию. «Труд русского писателя – исполнение девятой заповеди»
Писатель Василий Дворцов в общении человек весьма обаятельный. И мужчина фактурный – тут вам и борода, и осанка, и улыбка хитрая… И к тому же народный целитель – одной моей знакомой за пять минут «поправил» спину, недуг отступил… Несколько лет назад он ворвался в литературу, ошеломив читателей «крупной формой» (романами) и высоким качеством письма (первая его вещь – роман «Аз буки ведал» сразу была удостоена премии журнала «Москва»). С тех пор премий у него накопилось немало, а новосибирское издательство «Сова» выпустило сразу три его книги. Мы встретились с Василием Владимировичем, чтобы потолковать о минувшем и настоящем.
СТАТЬИ
Красота спасает
Книга «Проклятие Сибири (Siberian Curse)» подготовленна коллективом авторов-аналитиков демократической партии США под руководством Фионы Хилл. Основнаямысль сводится к тому, что Сибирь – экономически неэффективный регион и России не под силу одной справляться с его нуждами. В Америке эту работу многие восприняли как пророчество о грядущей потере Россией её сибирской части..
Комбинаторика против творчества
С 14 по 18 сентября в Анапе Краснодарская краевая юношеская библиотека им. И. Варравы провела 9-ю Международную научную библиотечную конференцию по теме «Что и зачем сегодня читать молодым?».С 23 по 27 сентября в Калининграде состоялся фестиваль «БиблиОбраз», организованный Центром развития межличностных коммуникаций для привлечения внимания общества к проблемам подросткового и молодёжного чтения.
Драгоценности таят либо за семью замками, либо в завалах бижутерии. Разве приходит на ум иное, когда разговор заходит о культуре при перемене консервативных и либеральных периодов в истории нашей Державы? Равно начиная с призывов созидания, взошедшие к власти законники или анархисты, так же равно обязательно заканчивают свою смену террором нежелания отпускать штурвал и рычаги. Террором, вызывающим интеллектуальный бунт, экономический кризис, социальную революцию. И страшные, невосполнимые народные утраты и государственные потери.
Искусство вообще, – а литература особенно, нравится это кому-то или не нравится – неизымаемы, неизчленимы из национальной идеологии. Пусть наивные профаны или заказные негодяи философствуют о свободах творчества и авторских играх. Но тот, кто по своему личному опыту знает, что каждое произведение живо лишь жертвенной кровью художника, для них нет нужды объяснять – искусство есть поле борьбы, непримиримой войны за человеческие души.
РАССКАЗЫ
Нищие
Они вошли в пустой полуденный храм, неожиданно сильно хлопнув дверями. Небольшая сельская церковка вся переливалась по пёстро расписанным стенам отражаемыми чистым светлым полом солнечными зайчиками. Световые струи живо цедились из высоких окон сквозь качающиеся кроны близких берёз. Один из зайчиков быстро проскочил по груди вошедшего седого, прямо стоящего священника и радостно сверкнул его серебряным крестом. Спутница, крупная полная женщина средних лет, вся в чёрном, под брови подвязанная красной косынкой, тяжело поставила огромные сумки, быстро трижды перекрестилась: «Ты, отец, погоди, пока я остальное принесу». – «А алтарь там?» – «Там!» – Она вышла, уже старательно придерживая новую, тугую ещё пружину...
Да как же так?
Лизавета задыхалась, но не отставала от других, бочком сползая, перечохивала через рельсы и опять бочком трудно вскарабкивалась на платформу. Так что на третий путь успела к открытию дверей вместе со всеми. Из синих вагонов скорого «Новокузнецк – Кисловодск» вслед за проводниками на сырой после утреннего дождика асфальт густо попрыгали проезжающие. На призывы и предложения мужики, прикуривая, только смято и угрюмо молчали, щурясь в поисках киосков, а вот женщины, в халатиках поверх трико, прижимая к груди кошельки, сразу же вступали в выяснение цен. А чего спрашивать? Всё давно устоялось, бери, если надобно. Кто на чём, а Лизавета свой «бизнес» строила на овощах и фруктах. Сосиски в тесте и пиво – это неплохо, прибыльно, но ими торговали от «фирмы», как, собственно, и пирожками или бёдрышками. «Левых» пресекали сразу и жёстко. Не дай кому Бог из новеньких попробовать, бандюки не пощадят и на возраст не посмотрят. А вот чем с огорода – это можно. Сунул полсотни – и бегай целый день с пути на путь, пока живот не развяжется. А как иначе? На пенсию-то не проживёшь, да ещё и сынок стал пить совсем уж по-нехорошему, так что и жена выгнала, и на работах не задерживается...
Буслай и Зотик
– Я не пью.– Чего так?
– В завязке.
– ..?
– Отвали, я же сказал, – Буслай резко, на пятках, развернулся и крупно пошагал в сторону березняка.
Четверо уже присевших на краях расстелённого посреди обдуваемого поля брезента мужиков молча переглянулись и одновременно начали поправлять выложенную по центру снедь. А стоявший с эффектно вознесённой бутылкой китайского спирта Серёга-электрик недоумённо повторял в никуда:
– Чего он так? Чего?
Сентябрьский ветерок налётисто приглаживал хорошо отросшую отаву, снося неугомонных слепней и мошку. Нежаркое солнышко, окончательно просушив землю от утреннего дождика, щекотливо нежило расположившихся отобедать на природе бригадников, в своей несуетной, сдержанно-материнской ласке вызывая из забытья какое-то неуловимо детское, вязко-разморённое состояние беззаботности. И только Серёга продолжал дёргаться:
– Эй, ты! Ты, псих! Псих! – но вот и он, тряхнув впослед уже входившему в сплошь золотой берёзовый колок Буслаю мутно запузырившейся бутылкой, плюхнулся к остальным. – Психом был и психом помрёт.
– Оставь, – бригадир дорожных ремонтников, бородавочно-грузный, пугающий всех новичков тяжким пыхтением Диманыч сосредоточенно отлавливал в своём пакетике и выдавал каждому по ровно откалиброванному малосольному огурчику. – У него резонный повод. Уважительный.
Вообще Буслай – по паспорту Олег Олегович Буслаев – всегда был сам по себе, всё молчком и на отшибе. В болельщицкие споры не вступал, в праздничных куражах не участвовал, на складчину шёл неохотно, и хотя в работе не сачковал и тянул лямку в полную меру своих внушительных сил, однако нежной любовью у товарищей не пользовался.
Что о нём знали? Детдомовец, болтавшийся по молодости в портах и на каботаже Приморья, тянувший через томские болота ЛЭП, гонявший скот из Монголии и строивший мост в Екатеринбурге, этот вечный бесприютник к тридцати пяти годам, даже для самого себя неожиданно, взял да и родил от такой же неприкаянной подруги сынишку – Егорушку. Однако общаговский быт беспросветных девяностых как-то уж слишком быстро разбил их утлую семейную лодку. И месяцев через шесть, забрав сына, Танька сбежала к родителям в райцентр Ивановской области, оставив сожителю письменные претензии и приличных размеров долги.
Тогда-то Буслай и испытал первый приступ религиозности.
