ДОМ

В. Рябинину

С таким трудом тушили дом,

А он горел с таким трудом.

-

Вокруг бетонные домища,

А в них зевак поболе тыщщи.

Вокруг сирены, топоры,

Шипенье, красные багры.

-

А дом, хромой и деревянный,

С полуразрушенной трубой,

Хотел гореть светло и пьяно.

Бессильным маленьким смутьяном

Он рвался в небо, точно в бой.

-

Заполнив пламенем все поры,

Он всё спешил, спешил гореть,

Как будто знал, что очень скоро

И так придётся умереть.

-

Но только ТАК! Пускай услышат,

Как пляшут демоны огня!

Он стал моложе, чище, выше.

Он, верно, сам поджёг себя.

-

Но струй змеиное шипенье,

Но пены ватник снеговой

Смиряют радостное пенье,

Призвав к покою остов твой.

-

...Свисают клочья жёлтой пены

Со рта обугленной трубы.

Стекло, да грифельные стены,

Да капли мёртвые воды.

-

И лишь дымок у окон вьётся,

Как будто где-то у печи

Больное сердце еле бьётся.

Ещё немного – замолчит.

-

С таким трудом тушили дом,

А он горел с таким трудом.

МОЙ ДВОР

-

Тихий двор. Высокие деревья.

Двери, потемневшие, в рубцах.

Рыжий пёс, измученный и древний,

Вечным изваяньем у крыльца.

-

И одни-единственны на свете,

Вынянчив и дочек, и внучат,

Бабушки, прислушиваясь к смерти,

Бережно на лавочках сидят.

-

– Здрасьте! – на лету я им бросаю.

– Здрасьте – улыбаются в ответ.

И, как будто сына провожая,

Мне они глядят печально вслед.

-

Кофты их домашнего покроя.

Платье их – нехитрое шитьё.

Их ещё недавно было трое.

Как же, как по имени её?..

-

Сколько бы и где бы ни скитаясь,

Странное раскаянье тая,

В этот двор я снова возвращаюсь,

Снова, замирая, вижу я:

-

Мой подъезд, высокие деревья,

Двери, потемневшие, в рубцах,

Верный пёс, беспомощный и древний,

Лавочка пустая у крыльца.