ВОЗВРАЩЕНИЕ

-

Пить из речки сгущённое небо,

Отгоняя от губ облака,

Я счастливым таким ещё не был,

Столько не пил ещё молока.

Я теперь наслаждаюсь раздольем,

Позабыв про немилый пейзаж.

Здравствуй, поле, родимое поле,

Моего одиночества страж.

Надышаться теперь, пробежаться

По пьянящему морю травы,

И упасть, и к травинке прижаться,

И не стряхивать пух с головы.

Будет небо изнеженно-синим,

Будто век не видало грозы,

И на пятки мои на босые,

Прилетят две больших стрекозы.

    * * *

И. Чернухину

Тихий снег устало падал с неба,

Накрывал поляны и холмы,

И поля, что отшумели хлебом,

И луга, что так любили мы.

И стояла тишь, как на погосте,

Я смотрел и видел: падал снег,

Будто с неба медленные гости

На земле затеяли ночлег.

И была не тишь, а колыханье

Окружало сонные дома,

И кричать хотелось, но молчанье,

Лишь молчанье слушала зима.

ВДОВА

-

Убегала от злого навета в луга,

Хоронила тревожные думы

В тех местах, где речушки родной берега

Потонули в болоте угрюмом.

И потом, просветлев от дыхания трав,

Прорастающих светом в болотах,

Всё решала, кто прав был и кто был неправ,

И кляла, и жалела кого-то.

Приходила домой, разжигала очаг,

Согревала детей, уставала,

И ложилась на свой неуютный топчан,

И, проснувшись к утру, тосковала.

И всё грезилось ей – в непросветном дыму,

На земле обожжённой и стылой,

Муж погибший, не нужный уже никому,

Всё лежит без креста, без могилы...

     * * *

Невысокая горушка,

Неширокая река,

Лес, да поле, да церквушка,

Да шальные облака –

Вот и вся моя обитель,

И отрада и беда,

Не могу её обидеть

И не еду никуда.

Эх, тропинки, вы тропинки,

Да луга, да камыши,

Ни одной чужой травинки,

Ни одной чужой души...

      * * *

Сегодня хоронили бабу Нюру,

Сварили крест, обили чёрным гроб,

А на насесте всполошились куры –

Последнее бабусино добро.

У бабы Нюры ни родни, ни крова,

Её деревню сдвинули в овраг,

Свела в колхоз любимую корову,

И поселился в старом сердце страх.

Кто знает – сколько мучиться осталось,

А за душой – ни денег, ни вещей,

Чужие люди приняли под старость,

Спасибо им – не выгнали взашей.

Вернулись мы с неблизкого погоста,

Макали хлеб в чуть горьковатый мёд,

А куры нанесли яичек вдосталь,

Не ведая, что их назавтра ждёт.

  * * *

Отгорят золотые закаты

Над когда-то любимым селом,

Отживут белолицые хаты

И пойдут, обезлюдев, на слом.

Кроют улицы тёплым асфальтом,

Краснопузые замки встают,

Лишь не слышно мальчишьего гвалта,

Прежних песен уже не поют.

Я приеду, села не узнаю,

Поброжу между каменных стен,

Провожу милых ласточек стаю

И уеду отсюда совсем.