ПРАЗДНИК ПОБЕДЫ

-

Старик привык к старухе,

И вот – старухи нет.

Он долго не ложится,

Не гасит долго свет.

Сидит, глядит на двери,

А вдруг она придёт.

Сперва накормит кошку,

Ему чайку нальёт.

Ему не надо больше

Давно уж ничего.

Он наливает водку,

Молчит, глядит на дно...

И видит сорок первый

И сорок пятый год,

Обманутый, убитый,

Но сдюживший народ...

Товарищей, которых

Дождаться не смогли,

И как его под Оршей

Отрыли из земли.

А после под Бреслау

Осколок плоть прошёл...

И всё-таки вернулся,

И все бы хорошо,

И всё бы слава Богу,

И жить бы не тужить...

Не думал, что придётся

Марусю пережить.

МОЯ РОДОСЛОВНАЯ

Славянские ль ручьи сольются в русском море,

Оно ль иссякнет? вот вопрос... 

А.С. Пушкин

Я родился в Питере,

Говорят, что в свитере,

Меня сёстры вытерли

Да пустили в мир.

Бабка ярославская,

Дедко переяславский,

А другой прадедушка –

Польский бомбардир.

Он побит Суворовым – 

Времена суровые.

Вот бредёт закованный,

Не кафтан – сто дыр...

По этапу русскому

Грустному, грустному...

– Нет Фомы Грунтовского! – 

Хватился конвоир.

-

У Фомы был сын,

У сына – дочка,

Маруся, Маша, Манечка – 

Бабушка моя.

У неё два братчика

Были в Красной Армии,

А другие двое – 

Те за Колчака.

Был брат пятый,

Убит в год проклятый

На самом рубеже,

При корниловском мятеже.

Он, кстати, имел Георгия

За брусиловский прорыв

И золотое оружие

Лично от батюшки-царя.

И ещё, кстати,

Когда осталась бабушка одна

И никого из братьев,

И ничего от царя...

И была блокада и муж убит,

А во дворе штабеля из мёртвых – такой вот вид.

Взяла она лопату и пошла на могилу Володи,

Чтобы золото сменять на хлеб...

Но опоздала совсем немного:

Могила разрыта и ничего в ней нет.

А на Сенной продавали студень с человечьими ногтями,

А бабушка верила в Сталина до конца.

Белые сгинули, красных сослали,

У моего у папы не было отца.

Перед самой войной он жил под Псковом.

Было солнечное затмение – все баловались, кто как мог.

Но с диким рёвом неслись коровы,

Не разбирая троп и дорог...

А в Питере из Бадаевских крысы попёрли – 

Текли по Обводному за рядом ряд...

Риббентроп и Молотов спали спокойно,

Но крысы-то знали, что их разбомбят!

Детдом попал в окружение к немцам,

Пять дней по болотам бежал на восток...

Над головою то «мессер», то «хейнкель»...

А тыщи детишек – в вагон, под замок...

-

А другой мой дедушка – Пётр Михайлович Рукинов

Пришёл в Питер в девятьсот двенадцатом году

Из деревни, от голоду.

Три войны отпахал от звонков до звонков,

А вот гражданскую отсидел в хлеву.

Ходил на маёвки – казаками бит,

Послушал Ленина у себя в цеху...

И вот в семнадцатом он сбежит,

Поскольку не верил ни в Чеку, ни в Цеку.

Бабушка – Анна Семёновна Груздева – из соседней деревни, но вот

Наступил переломный год...

А для крестьянства, пожалуй, и век:

Дедушка с бабушкой снова в побег...

Груздевых много по Волге и Котросли,

Словно груздей во сыром во бору...

Первый боец по деревне и в волости

Прадед Семён уходил на войну.

Бог знать, служил Симеон у Суворова...

Он ли побил под Варшавой Фому?

Двадцать пять лет без укора и норова

Выждала Сёму невеста в дому.

«Грузди» плодились, ветвились и выросли:

В каждой избушке по десять детей...

Но налетали идейки, как вирусы

Самых безумных и чуждых затей.

Ноне деревня моя запустела,

Было когда-то два-сорок дворов.

Груздевых нету – покончено дело – 

Грузди порезаны сворой воров...

-

Два маминых брата в 41-м сгорели под Питером в танке,

А самого младшенького Бог взял у них,

Потому что осьмушка буханки

Плохо делится на троих.

В 43-м дед был под Синявино, а бабушку нашу

Отправили с мамой на Большую землю.

Детей погрузили отдельно в баржу,

А матерей в другую – отдельно.

Немец прилетел, поглядел, где дети,

Их и накрыл, а мам не тронул...

Много чудесного есть на свете:

Сделал круг – поглядел, как тонут.

Из всех детишек одного лишь успели – 

Вытащил матросик маму мою...

А Ганс или Фриц доложил, что цели

Накрыты в лихом воздушном бою.

Было. Всё было. Продотряд. Продразвёрстка.

Заём. Продналог. Комбед и колхоз.

Сибирь и блокада – об этом не надо...

И праздник Победы над морем слёз.

А теперь все вместе лежат на «Красненьком»

Со Казанской Божьей Матерью под общим крестом:

Бабушка с дедушкой, с маленьким братиком,

С доченькой... Но только сейчас не о том...

-

Тысячи тысяч судеб понакручено,

Не зарекаясь тюрьмы и сумы...

Всё-таки доля нам выпала лучшая – 

Родина вечная – вы все да мы!

Снова приду с сыновьями на кладбище – 

Верный кусочек Святой той Руси:

Все, кто пред Богом, под Богом и там ещё – 

Кто на дороге, пока в небеси.