ОН И ОНА

-

Тогда, когда Он появился на свет

В стране песков и камней

Там старый, как мир, почитали завет

«Убили, значит убей»

-

Лишь «око за око!» и «зуб за зуб!»

Твердили и стар и млад

Такие молитвы слетали с губ

Три тысячи лет подряд

-

Земля, над которой Его колыбель

Покачиваясь, плыла

Шептала: «Убили, значит убей»

И новых костей ждала

-

Он вырос, и время Его пришло

Но ближние вновь и вновь

Ему повторяли, что мир это зло

А Он говорил – Любовь

-

Легка Его поступь и прост Его слог

Душа за ним будто летит

Ему говорили: «Накажет Бог»

А Он говорил: «Простит»

-

Бубнили: «Отправится в ад любой

Для смертных надежды нет»

И снова твердили, что Бог это боль

А Он говорил, что Свет

-

И вот однажды поставить крест

Решила на Нём толпа

(Такой обычай у этих мест –

Наказывать за слова)

-

Его мучительный ждал конец

Сказали: «Ты будешь распят»

А Он ответил: «Прости их, Отец

Не ведают, что творят»

-

И долго потом ала и чиста

Горячая капала кровь

А утром на землю с Его креста

Неслышно сошла Любовь

-

И вот она рядом с тобой и мной

Спасает, прощает, ждёт

И, может быть, из-за неё одной

Наш мир до сих пор живёт

-

Легка её поступь, проста её речь

Душа за ней будто летит

И если убить её, вытоптать, сжечь

Воскреснет она и простит

-

Так после зимы наступает апрель

Когда уж никто не ждёт…

-

Качается в небе Его колыбель

И тихо земля плывёт

     * * * 

И.С.Б.

Нетрезвый ветер шёл, сбивая крыши,

на жестяные вывески брюзжа.

Часов соборных скаредные мыши

полуночного ждали дележа.

Луна скрывала оборот медали

от каждого – будь Ганс он или Жан,

и тени сторожей напоминали

уютные кошмары горожан.

А тот, в ком злые звуки рыли норы,

один от лба не отнимал руки.

И превращались в ноты кредиторы

безропотные, будто должники.

И становились музыкой поклоны,

униженные просьбы, глупый быт.

Вонючие чернила за полкроны

вливались в фугу, забывая стыд.

«Ах, дети! Ах, безмозглые вельможи!

Ах, чёртова бутылочка вина!»

Но лез мотив, как волосы из кожи,

сшелушивая с лысин времена.

Ещё! Ещё! Пиши! Гони галопом!

Увешай стременами нотный стан!

Пусть кресла льнут к великосветским жопам,

но ветер оседлает Иоганн!..

«Откройте окна! Да пошире – душно!

Будь проклята бездушная страна!»…

-

И длится ночь, и жизнь ему послушна,

и музыка, и ветер, и луна.

     * * *

здесь мой свитер заношенный колется

потому что он дёшев и груб

и как в недорисованных комиксах

облачка вырастают из губ

здесь зима – до единой детали

и метель в неё мечет ножи

здесь нас ангелы нарисовали

да забыли слова приложить

здесь любовь на заснеженном глобусе

в бессловесной сиреневой мгле

в уходящем трясётся автобусе

что-то пальцем чертя на стекле

ПИСЬМО КИПЛИНГУ

Империя умерла?
Могильщиков – к высшей мере!
Пусть перья её орла
На шляпах других империй

Но грозный её оскал
Цветёт на костях ГУЛАГа
От сумрачных финских скал
До сонных китайских пагод

Пусть ужас бродит окрест
Её остывшего тела
В холодном зрачке прицела
Живёт византийский крест

Пусть радуется пока
Восторженный победитель
Из памяти пиджака
Не стёрт генеральский китель

Мертва ль она? – До поры
Как в кровь обратятся реки
И вытащат топоры
Железные дровосеки

Куда там – Берлин, Париж
Трофеи сдаём под опись
Империя сдохла? Шиш!
Мечтатели… Не дождётесь!

  * * *

 
Человек не становится лучше,
Человечней, добрее и чище.
Человек отучается слушать
И в себе Человека не ищет.
 
Он становится чисто одетым,
О добре говорящим за ланчем,
И, пока поедает котлеты,
Представляет себя настоящим.
 
Человек не становится мудрым,
Только лёгкую ищет дорогу,
И однажды октябрьским утром
Безразличным становится Богу.
 
Он живёт по привычке, в комфорте,
Мир ему не широк и не тесен,
А упав, вспоминает о чёрте.
Но и чёрту он неинтересен.

* * *

Земля стонала, и над ней
Потел поток крылат и перист
Меняя кровь на пену дней
Шёл нерест

За ним летели облака
И скучный распорядок суши
Терзал любовникам бока
Так, что проглядывали души

Кровь с серебром – почти что медь
Течёт и прорастает к свету
Кто любит, должен умереть
Жизнь передав, как эстафету

Сквозь все преграды рваться ввысь
Забыв про заводи и плавни…
Кто любит, обречён на жизнь
Хоть трижды размозжись о камни

Вне своеволия реки
Кровавой мордой в морду тыча
Они для умных – дураки
А для охотников – добыча

Им что мгновение, что век
Но только б до любви домчаться
Чтоб плавать вместе брюхом вверх
Окоченевшими – от счастья

    * * *

и потому что Вас мне не обнять
мне в утешение дано понять –
как дождь растёт из облака на плечи
как падает душа – до облаков
и как земля поёт – без дураков
и целым стать стремятся части речи

за то, что я вдали от Ваших уст
мне дан страниц неопалимый хруст
и сердца стук о сомкнутые веки
и жизнь в бреду, пока ещё бреду
и счастье первой попадать в беду
и дар входить в одни и те же реки

и оттого, что я для Вас никто
мне кажется, что лет так – через сто
Вы, взятый в херувимы Безначальным
в какую-нибудь летнюю грозу
мой силуэт заметите внизу
И на секунду станете печальны




ИГУМЕН ЗАХАРИЙ

Нет – не из мяса, не из кожи
Не из любимой мной души
Мы созданы из Духа Божья
Который требует: «Пиши
Молись, бросайся в бой без страха,
Живи, как будто смерти нет
Сгори дотла, восстань из праха
Но – главное – иди на Свет
Назло советам и укорам
Чужих тропинок не топчи
Среди других, поющих хором
Свою лишь песенку свищи
Предпочитай всем благам смертным
Свободу выбора пути
Люби, пусть даже безответно
Не жди прощения – прости!
Не допускай над сердцем власти
Ни книг, ни золота, ни лет
Другому солнышка не засти
Но – главное – иди на Свет
Сквозь чувств и мыслей бездорожье
Сквозь суету и кутерьму
Запомни – мы из Духа Божья
Иди на Свет, иди к Нему!»

* * *