Русская поэзия | Людмила Шикина

* * *

С каким обречённым упорством

Старуха в перчатках беспалых

Семян – по копейке напёрсток –

Весь день на ветру предлагала.

Семян многолетней ромашки,

Семян голубой незабудки…

А рядом, пиджак нараспашку –

Ни глаз, ни лица не забуду –

Стоит её сын, караулит.

Считает в ладони копейки.

Пивная гудит, словно улей,

Дружки его ждут на скамейке.

И сына опомниться просит

Старуха сквозь горькие слёзы,

Старуха седая как осень –

Когда опадают берёзы.

Мне жалко, мне больно,

Мне жутко.

И я подставляю кармашек:

– И мне – на пятак незабудок,

И мне – на копейку ромашек…

И вот ни шнурков, ни тетрадок…

И чем мне помочь её горю?

Я сею цветы между грядок,

Я сею цветы на пригорке…

А сын её пьёт беспробудно,

Шумит, что женою не понят.

…Весной расцветут незабудки,

А осенью бабку схоронят.

* * *

Я останусь в этом мире
Жизни чашу допивать,
В той заброшенной квартире,
Где жила когда-то мать.

Я приду туда под вечер,
Не дождавшись часа тьмы,
Я сама поставлю свечи
Перед зеркалом зимы.

Будет осень жарко таять,
Белый снег гореть в огне…
Я останусь песней тайной,
Предсказавшей долю мне.

Я останусь песней тайной,
И в каком-то хуторке
Запоёт её случайно
Баба русская в платке.

* * *

На земле не этой, а моей,
Что была раздольнее и выше,
Я училась различать и слышать
Голоса деревьев и зверей.

Это было будто не со мной,
Я не знала страха и неверья.
Мне родными были лес и звери.
Я была им младшею сестрой.

В уголке медвежьем по весне,
Где малинник распускает листья,
На меня глаза смотрели лисьи
И волчонок подходил ко мне.

Крошки хлеба слизывал с руки
И спокойно ковылял куда-то,
И была я сказочно богата –
Всё моё: от леса до реки.

Всё моё: от неба до полей,
До избы с соломенною крышей…
Дал мне Бог увидеть и услышать
Плач и песни матери моей.

…Это было будто не со мной,
На земле не этой, а повыше,
Где холмы в цветущей дикой вишне
Розовели раннею весной.

ПАМЯТИ ЕВГЕНИЯ РОДИОНОВА

Умирал солдат в плену,
Крест не сняв с груди под пыткой.
Шла в то утро от калитки
Мать по тропочке к нему.

Подошла к солдату мать,
Светом тьму вокруг закрыла.
Чтобы легче умирать
Сыну праведному было.

Чтобы видел он поля,
Чтобы слышал голос Бога,
Чтобы русская земля
Крест нести – дала подмогу,
До последней до слезы.
До последней капли крови.

…Там – за отблеском грозы
Встал он рядом – с теми вровень,
Кто оставил землю нам –
Свет священный православья.
Он теперь с родными – там,
На незыблемой заставе.

УТЯТА

На лужайке мама-утка
Рассердилась не на шутку –
Просит маленьких утят
Становиться быстро в ряд.
А утята все в обновах:
В жёлтых кофточках пуховых
Неуклюжие комочки
Спотыкаются о кочки.
Мама в пёстренькой косынке,
Ужасается: «Ах, ах!
Наряжай таких нерях!
Как же я не доглядела –
Кофты новые одела,
Ну а вы, озорники,
Извозились у реки…»

ЛУКОШКО

Просит дедушку Матрёшка,
Чтобы сплёл он ей лукошко,
Так, чтоб было донышко
Круглое, как солнышко.
– А какая будет ручка? –
Деда спрашивает внучка. –
Вот бы радугу достать
И к лукошку привязать!

* * *

Я ждала – как будто ты ушёл

На войну – на целое столетье,

И садились призрачные дети

В день побед за наш с тобою стол.

Я ждала, но не было дорог

К нашему неправдышному дому.

Бабью прихорашивая долю,

Я вплетала золотой цветок

В косы,

А потом и седину

Алым полушалком прикрывала,

О своей недоле забывала

И твою не помнила вину.

Небо возвышалось надо мной,

Я входила в спелые колосья,

Я твердила: ты меня не бросил –

Я сама осталась под грозой,

Под снегами северной метели...

Я в холодной пряталась постели,

Остывая телом и душой.

Горько перекусывала нить

Бус на шее – спелого загара,

Умирала, снова воскресала,

Чтоб тебя ушедшего любить.