|
 |
|
Русская поэзия | Владимир Попов |
|||
|
Владимир Попов |
|||
ПОПОВ Владимир Николаевич (1938–2021) родился в городе Борисоглебск Воронежской области. В 1939 году семья переехала в посёлок Томилино (Московская область, Люберецкий район). После службы в армии работал в леспромхозе Архангельской области, матросом в траловом флоте, в Томилине – на различных заводах токарем и слесарем. Стихи сочинял с 20-летнего возраста, состоял членом различных ЛИТО, с 1978 года посещал студию Вадима Кожинова, который и дал ему рекомендацию для вступления в СП СССР. Публиковался в периодических изданиях «Смена», «День поэзии», «Литературная газета», «Литературная Россия». Его стихи помещены в трёхтомном издании «Антология русской поэзии». Наиболее значимые книги – «Луч солнца на бревенчатой стене» (1985) и «В неоскорбляемом пространстве» (1995, совместный сборник-диалог с Михаилом Грозовским под редакцией В. Кожинова). На стихи поэта написаны песни, самая популярная – «На краешке лета» (композитор А. Дулов). Жил в посёлке Томилино Московской области.
|
||
|
Прощальная песня Послевоенный стекольщик Плотник и печник "Птицы репетируют отлёт" На краешке лета |
||
|
ПРОЩАЛЬНАЯ ПЕСНЯ
Отчего эти очи померкли? - Оттого, что февраль на дворе - Отпевает в Конюшенной церкви, - А хоронит в Синичьей горе. Гроб морозный, рогожей укрытый. Не заплакать, не спеть, не вздохнуть. Проводи меня, дядька Никита, В мой последний отмеченный путь. Собираются тучи над лесом, Воет ветер, пугает коней. Вот опять разыгралися бесы И хохочут над смертью моей. Поднимаются ночи завесы И качают мою колыбель, И протяжною русскою песней Над равниною плачет метель. ПОСЛЕВОЕННЫЙ СТЕКОЛЬЩИК Плоский ящик несёт за спиною
и кричит он опять и опять той далёкой-далёкой весною: «Кому звонкие стёкла вставлять?» Ах, стекольщик, помедли минутку – Вот военная музыка смолкла В грустных рощах брожу одиноко – Я, наверно, уже не отвыкну – ПЛОТНИК И ПЕЧНИК Лето. Вечер. Серпик лунный.
Звёзд сухая горсть. На крыльце сидит угрюмый старый плотник. Гвоздь. В мире тихо. И несильно ветерок сквозит… Слышно, как в избе Гвоздильня плотника гвоздит. А по улице с лопатой шёл печник домой… – Ты куда идёшь, горбатый? – А к тебе, рябой! От заботы, от печали, от крутой тоски покурили-помолчали рядом старики. Из избы во всём параде – плотничья жена: – Порасселись, на ночь глядя, два говоруна!.. И сидят в табачном дыме гладкий да рябой… – Помнишь, были молодыми как-то мы с тобой? И печник преобразился, потирая руки: – Хорошо, что не женился На твоей старухе.
Птицы репетируют отлёт.
Вот они летят разбитым клином, словно скульптор долго мучит глину – и никак он форму не найдёт. В небе эллипс или в небе лодка развороты делает вдали… Вот они летят фигурной скобкой и не улетают – журавли. Надо же такой беде случиться! – молодыми крыльями звеня, очень просто и без репетиций женщина уходит от меня. Я дождусь холодного рассвета, растоплю вчерашней боли лёд… Бабье лето, это бабье лето – птицы репетируют отлёт. НА КРАЕШКЕ ЛЕТА Побелела полынь, пожелтел зверобой И стояли такие шальные рассветы. Мыла волосы ты дождевою водой Средь высокой травы да на краешке лета. Прибегала в заброшенный дом лесника, Говорила обиженно: «Милый мой, где ты?» Я тебя целовал на пороге леска Средь высокой травы да на краешке лета. Пахли губы твои луговою травой, Полевыми цветами, и солнцем, и ветром. Ты была словно птица, пленённая мной Средь высокой травы да на краешке лета. Не хотел ни за что я тебя отпускать, Будто верил в какие-то злые приметы. А теперь не могу и следа отыскать Средь высокой травы да на краешке лета.
|
||
