Очнись
-
От горя и гнева я вижу в ночи.
Я вижу Россию от края до края.
Я слышу, как горько Россия молчит,
Всех верных своих сыновей вспоминая.
-
Настали опять её чёрные дни.
Бесчинствуют в доме иуды и воры.
И друг перед другом ярятся они.
И нету дубинки для бешеной своры.
-
И сохнут леса, каменеют поля,
Бесовского шáбаша вынесть не в силах.
И вся шевелится, бугрится земля –
Все русские воины стонут в могилах…
-
Простите, Ослябя и Пересвет,
Простите, безвестные все, поимённо,
Но нынче России защитников нет,
И, славные некогда, никнут знамёна.
-
Все тёмные силы сорвались с цепи
И рвут на куски тебя, топчут и лают…
О добрый народ мой, терпи не терпи –
Они доброты твоей не понимают.
-
Они не отпрянут, пока не убьют.
Не будет ни хлеба тебе и ни кровли.
А будет бесстыдный невиданный блуд
На горе твоём, на слезах и на крови.
-
И чтó не давалось ударам мечей
И палу огней никаких супостатов,
Берут они нынче лишь ложью речей
И гладкой личиною демократов.
-
Очнись же, покуда не поздно, и встань
За землю и волю свою, за Отчизну!
Припомни, как было недавно и встарь.
Иль справят они на костях твоих тризну.
-
От горя и гнева я вижу в ночи.
Я вижу Россию от края до края.
Я слышу, как грозно Россия молчит,
Последние силы свои собирая…
* * *
Нет места ни чувству, ни мысли, ни слову
В пространстве, пропитанном кровью и гарью,
Прострелянном танками. Стали мы снова
Тупой и трусливой, покорною тварью.
-
И нет мне ни правды, ни счастья, ни жизни
В пространстве, пропитанном злобой и ложью.
Я снова изгнанник в родимой Отчизне,
Я снова в ночное иду бездорожье.
-
И снова, лишённого права и слова,
Лишённого Родины, дома и доли,
Меня укрывает как сына родного
Лес тёмный, овраг и широкое поле.
-
Коль нету в Отчизне мне места для жизни,
Незримою вечною тенью повсюду
Я буду гулять и свистать по Отчизне
На ужас и гибель ворам и иудам.
-
В пропитанной гарью и кровью России,
В России, отравленной злобой и ложью,
Я буду сбирать её душу и силу,
Скитаясь в родимом ночном бездорожье,
Копать для её супостатов могилу
Под каждым пригорочком, с помощью Божьей.
АТКАРСКУ
-
Ты прости меня, город степной захолустный,
Что давно я покинул тебя навсегда:
Летом жарко в тебе, слишком пыльно и пусто,
А зимою под ветром поют слишком грустно,
Словно волки, стальные твои провода,
И зимою и летом туда и сюда
Слишком быстро летят,
Слишком громко кричат,
Пролетая тебя, поезда.
-
Я не первый изменщик такой, не последний –
Испокон беглецы все твои пацаны.
Слишком тихий ты, слишком ты скучный и бедный.
Слишком громко вещает и слишком победно
О великих свершеньях великой страны
Репродуктор на площади, бывшей Базарной...
Слишком резво бежишь ты за модой бездарной,
То обузив без меры,
То слишком расклинив штаны.
-
Не в угоду каким-нибудь плоским мыслишкам
Говорю о тебе я всё «слишком» и «слишком» –
Слишком ты дорогой и родной для меня!
Слишком был я твоим белобрысым мальчишкой,
С самодельным мольбертом, с гитарою, с книжкой,
Слишком сладко я мучился, влюбчивый слишком,
Слишком жарко мечтал и на счастье надеялся слишком,
И лежала вокруг тебя степь,
Бесконечною далью маня...
-
Сам меня провожал ты с надеждою, болью, тревогой
За наукой, на службу солдатскую, славы искать.
И снабжал меня сам ты котомкою лёгкой, убогой,
И пускал бесконечной прямою железной дорогой,
Научив меня видеть и думать, читать и писать,
И совсем ни к чему,
Не к добру – если правду сказать, –
Водку пить и рыдать
Или песни орать и плясать.
-
Так спасибо тебе, ты мой город родной захолустный,
Уж за то, что однажды родился в тебе – навсегда.
Что вдали от тебя иногда мне тоскливо и пусто,
И пишу потому я порою отчаянно, грустно,
Но в стихах моих красная кровь – не пустая вода.
И в каких бы ни жил я известных больших городах –
Я аткарским останусь, степным, коренным, то есть русским,
И не стану другим никаким
Ни за что никогда!
-
Такова уж судьба у российских селений бессчётных:
Для столицы поэтов и мясо, и хлеб поставлять,
Как у всех матерей, молчаливых, согбенных, бесслёзных, –
Всех согреть, накормить-напоить, а себя забывать...
Но клянусь я тебе – пусть не свидеться нам никогда:
Да горит мне в России и в целом Советском Союзе
В нерушимом и строгом с Кремлёвской звездою союзе
Над могилой отца моего
Жестяная звезда.
ДУРАК
-
Напился Иван и свалился
От скуки в глубокий овраг.
Но вылез и похмелился.
А что ему станет? Дурак.
-
В красивую Ваня влюбился.
Она ему: как бы не так!
Он взял тогда и удавился.
Спасли. Оклемался дурак.
-
На нищенке Ваня женился,
И ей подарил он пятак.
И жёнушкой очень гордился.
Известное дело – дурак.
-
Детишек они наплодили.
И жили они натощак
И еле одеты ходили.
А он улыбался, дурак.
-
Все с Ванею водочку пили,
А как доходило до драк,
Всегда выходило, что били
Его, потому что – дурак.
-
Пошли у Ивана внучата
Курносые – целый косяк.
И все как один дурачата.
Силён был, однако, дурак.
-
Всё грузчиком Ваня работал,
Ворочал мешки, как ишак.
И грыжу себе заработал.
И рано он помер, дурак.
-
Без музыки похоронили.
И, выпимши, Ванин шуряк
Гвоздём написал на могиле:
ЛИЖИТ СДЕСЬ ВИЛИКИЙ ДУРАК.