Русская поэзия | Виктор Коротаев

Виктор Коротаев

 
 
КОРОТАЕВ Виктор Вениаминович (1939 – 1997) родился в Вологде. Детство провёл в деревне Липовица Сокольского района у своей бабушки. Окончил историко-филологический факультет Вологодского педагогического института. Работал в газете «Вологодский комсомолец». Дружеские отношения с А. Яшиным, А. Передреевым, Н. Рубцовым, Ю. Кузнецовым, А. Тарасовым повлияли на выбор писательского пути. Поэт вёл литературное объединение при газете «Вологодский комсомолец», в последние годы возглавлял издательскую фирму «Вестник». Выпустил более 20 стихотворных сборников, среди них: «Экзамен» (1962), «Мир, который люблю» (1965), «Притяжение» (1976), «Пока звезда не закатилась» (1982), «Прекрасно однажды в России родиться» (1982), «Третий гудок» (1987). Написал книгу о трагедии гибели Н. Рубцова «Козырная дама». Лауреат премий имени А. Яшина, А. Фадеева, Н. Островского, награждён орденом «Знак Почёта». Жил в Вологде.
 

  "Снова намутили, наболтали..."
"Счастлив я в своём добре и худе..."
"Я не заживусь на этом свете"
"Мы – не на уровне задачи..."
"Дунул в окна полуночный ветер..."
Русь
"За что меня карает небо..."
Памяти Николая Рубцова
"Река работала..."
 

* * *

…Нравственность можно подделать.

И подделывают. И очень удобно живут –

в «соответствии»…

                                       В. Шукшин

Снова намутили, наболтали,

Всяческих навешали собак…

Так пожить хотелось

Без баталий,

Да не получается никак.

Поднимаюсь медленно со стула,

Прохожу неспешно вдоль стены,

Чувствую спиной, как ваши дула

Твёрдо на меня наведены.

И, природой наделённым пылом,

Принимаю к действию сигнал:

– Это кто там нас

Российским быдлом

Тихо,

Но старательно назвал?

Супостаты!

Вы всегда при деле,

Да и нам постыдно забывать:

Мы ведь только внешних одолели,

Внутренние выжили опять.

Знаю,

Как, мозгами поработав,

Вы в своём коронном

Тайном сне

Нас,

Неисправимых патриотов,

Жарите на медленном огне…

Неспроста,

Боясь разоблачений,

Зря не подставляя головы,

Блоками бетонных изречений

Забаррикадировались вы.

Презираю ваши баррикады,

Выхожу на линию огня.

…Я давно не жду от вас пощады.

Но и вы не ждите от меня!..





   * * *

Счастлив я в своём добре и худе,

Потому что – с маковкой Кремля

У меня была, и есть, и будет

Издавна родимая земля.

Вот она, моя берёзка детства,

Вот мои луга, река и лес…

Век смотри – и всё не наглядеться,

Век живи – и всё не надоест.

Прославляя дедовские дали,

Не совру, свою жалея честь,

Будто ни тревог и ни печали

Отродясь не видывал я здесь.

Но придёт нужда родному краю

Собирать сынов в стальную рать –

Я, по крайней мере, знал и знаю,

За какую землю умирать.





* * * 

Я не заживусь на этом свете.

Не случайно кажется:

Вот-вот

И меня, рванув, осенний ветер

Заодно с листвою

Унесёт.

Полечу я над знакомой лужей,

Над своей мелеющей рекой,

Скомканный такой

И неуклюжий,

Грустный

И рассеянный такой.

Но взнесёт меня порывом мощным

В самый тот,

Заоблачный, предел,

Чтоб в последний миг

Земные рощи

Я с высот небесных

Оглядел.

Со слезой,

Но только без укора,

Словно пребывая во хмелю,

Эту жизнь,

Минувшую так скоро,

Я в последний раз благословлю.

И увижу,

Как, раскинув крылья,

Птицей золотой

Взмывает Русь.

Но последней радостью открытья –

Жаль! –

Я уже ни с кем

Не поделюсь…





* * *

Мы – не на уровне задачи,

Когда, пуская лёгкий дым,

В кругу о Родине судачим:

Шумим! Корим! Боготворим!

-

Да путь её и многотруден,

И объясним не всякий раз…

Но Русь была, и есть, и будет

До нас, при нас и после нас.





   * * *

Дунул в окна полуночный ветер –

И с полей васильковых принёс

Горьковатые сумерки веток,

Золотистые полдни берёз,

-

Холодок родниковых ромашек,

Бражный дух молодых клеверов

И медовую солнечность кашек,

Что сомлели во мгле вечеров.

-

Сколько сразу – цветенья, кипенья

И волнения трав и ветвей!

А всего-то – одно дуновенье

От родимых российских полей.





РУСЬ

 

Я в прошлое гляжу нередко,

Стремясь вернее угадать

Тех бородатых наших предков,

Что жили в давние года.


Работой выпитые лица,

Глубокий и тяжёлый взгляд,

И злые острые ключицы

Из-под худых рубах торчат.


«Эх, доля наша…

Чтоб те сгинуть!» –

А в голосе такая грусть!

Они плюют и горбят спину,

Ругая нищенскую Русь.


Но стоит только им прослышать,

Что вдруг с какой-то стороны

Сосед с несметным войском вышел,

Поганя земли их страны…


Они, свои отринув беды,

Опять берут доспехов груз –

И бьют татар, и рубят шведов.

За эту самую же Русь.


Им наша Русь

Из дальней дали

Светила светом молодым.

И коль они за ту стояли,

То мы – за эту постоим.





    * * *

За что меня карает небо

И отвергают

Соловьи?

Я научился жить

Без хлеба,

Но не умею

Без любви.

Пусть ветром

Грозным и морозным

Мои ломает колоски,

Но только пусть не гаснут

Звёзды

Надежды вечной

И тоски.

Всё холодней и ниже

Солнце,

Всё больше

Призраков во мгле.

Уже немного

Остаётся

Причин

Держаться на земле.

Но всё же

Жжёт десятилетья

Одно желание в крови:

Чтоб умереть

Не от бесхлебья,

А –

Пусть и горькой –

Но любви.





ПАМЯТИ НИКОЛАЯ РУБЦОВА

За окнами мечется вьюга,
Дрожит предрассветная мгла.
Душа одинокого друга
Такой же бездомной была.
И мне потому – не иначе –
Всё кажется, если темно,
Что кто-то под тополем плачет
И кто-то скребётся в окно.
Не раз ведь походкою зыбкой,
То весел, то слаб и уныл,
Он с тихой и тайной улыбкой
Из вьюги ко мне приходил.
В тепле отогревшись немножко,
Почти не ругая житьё,
Метельные песни её
Играл на разбитой гармошке.
Гудела и выла округа,
Но он вылезал из угла,
И снова холодная вьюга
Его за порогом ждала.
И он уходил тихомолком,
Как будто суля наперёд,
Что будет разлука недолгой –
Он с новою вьюгой придёт.
…Но нет больше бедного друга,
Нет больше ни силы, ни сна.
Одна только чёрная вьюга,
Осталась лишь вьюга одна.





* * * 

Река работала,
Как лошадь,
В оглоблях тесных берегов.
Она несла такие ноши,
Что мыло падало с боков.
Косилась охровая осень
На вороную масть воды,
И, как несмазанные оси,
Скрипели грузные плоты.
Река пыхтела от натуги,
Но всё же, гордая судьбой,
Мосты железные,
Как дуги,
Несла высоко над собой.
И плотогоны в кепках пегих,
Со лба стирая пот рукой,
Стояли,
Будто на телеге,
Расставив ноги широко.
Река несла свой жребий стойко
И продолжала трудный путь,
Мечтая в бухте,
Словно в стойле,
Хотя б часок
Передохнуть.