Август    

-

Вот и выпит океан, полный зелени и света.

Снова росы по утрам, снова небо далеко.

Вот и скисло молоко остывающего лета,

Это пахнущее сеном молоко.

-

Вот и ночи посвежей, вот и стали дни короче,

Но зато – какой рассвет, но зато – какой закат!

Это август-вертопрах всем бессонным счастье прочит,

Промотавши то, чем прежде был богат.

-

Вот и вымыт небосвод тихим ливнем звездопада,

Вот и яблоко и мёд развенчали под орех.

А что скисло молоко – так и надо, так и надо,

Но зато – хватило творога на всех.

-

Вот и сказочке конец, и у шулера рукав пуст.

Остывает до поры обесцветившийся сад.

Что же горе горевать, если жизнь – такой же август,

Где цветенье, урожай и листопад?..

Новым русским

-

Вам ли, на небо пеняющим,

Хаять сожжённое знамя?

Были бы мы не товарищи –

Стали бы вы господами?

Я летел день и ночь к небесам ... 

-

Я летел день и ночь к небесам и, едва ли не ведая,

Что творю, я творил, не считая потери, и вот

Кто бы мне рассказал, что мне делать с моею победою

И дано ли списать боль утрат на какой-либо счёт.

-

Но я всё-таки жил во дворце своего одиночества,

Но я всё-таки пел, а хотелось до боли, как встарь,

Помолившись богам, или Богу, кому как захочется,

Положить втихаря свою жизнь на забытый алтарь.

-

Только нет алтарей в этом мире, без меры изменчивом,

И давно уж не Бог, а жрецы принимают дары,

А нужна моя жизнь лишь одной удивительной женщине,

Что сполна поняла все премудрости этой игры,

-

Где расчислено всё – от последней дешёвой сенсации

До паденья звезды, до крушенья земного дворца,

И где нам суждено лишь менять и менять декорации,

Каждой ролью своей прославляя сценарий творца.

-

Значит, все-таки – прочь, вон из этого сонного города,

Что приятен и мил, но клещами берёт за плечо,

И лететь день и ночь, не страшась ни жары и ни холода,

И лететь день и ночь – к небесам иль куда-то ещё...

Абсурд и вера на Руси

опять в одной цепи...

-

Абсурд и вера на Руси

Опять в одной цепи:

Всё чаще – «Господи, спаси!»

Всё реже – «Укрепи!»

На этот немощный призыв

Откликнулись века,

Вздохнув: «Спасать, не укрепив,

Что строить из песка…»

ГУСИ-ЛЕБЕДИ ЛЕТЯТ…

Константину Васильеву

Гуси-лебеди летят

По-над краешками сосен,

В жёлтый бархатный наряд

Перекрашивая осень.

Обнимая тишину,

Что-то шепчет сирый ветер...

Эту дивную страну

Не сыскать на белом свете,

Не найти по словарям,

Не спросить у очевидцев:

Обернёшься – и она

В сизой дымке растворится...

Но в любые времена,

Зла не помня, не покинет

Эта дивная страна,

Эта вечная Россия.

* * *

Он ехал, сидя на броне…
Деревни плыли в стороне.
Туман, спустившийся с горы,
Уже готов был до поры
Укрыть низины.
А он курил за часом час,
Буравил ночь огнями глаз
И различал почти без зла
То вопли горного козла,
То муэдзина.
Он знал – так надо, но кому?..
Он сомневался, что ему
И что кому-нибудь из нас,
Но есть присяга и приказ,
И совесть, что ли…
И кто-то требовал мочить,
А он хотел детей учить,
И, если будет быстр курок,
Он доживёт и даст урок
В начальной школе.
В его далёком городке
Дома стекаются к реке,
Поля теряются во мгле,
Подсолнух клонится к земле.
Наверно, вызрел…
А здесь – cовсем иной уклад,
И вечно прав лишь автомат,
И на других ему плевать:
Он научился убивать
В ответ на выстрел…

Он ехал, сидя на броне,
В своей расколотой стране,
Курил, всё думая о том,
Что хорошо бы хоть потом
Пожить достойно.
И сигарета горяча
Была, как тихая свеча,
Что через три далёких дня
Затеплит вся его родня
Заупокойно…