Пацаны
-
Нательных крестов не снимают
На этой войне пацаны,
И всё-то они понимают
В невнятных оценках войны.
И всё-то они понимают,
И всё им уже не впервой.
В походных порядках хромают
На третьей, почти мировой.
Кровь выплюнут горные реки
И будут от счастья сиять,
Но горько, что будут калеки
В столичных подземках стоять.
Кого-то запишут в святые,
Кого-то увидят в аду.
Не будет единой Россия
В две тысячи этом году.
ЛЕТО
Пламенеют щёки у заката,
Над водой собранья комарья.
И опять из серебра и злата
Выплывает родина моя.
Вновь пред солнцем засмущались вишни.
Столько вишен, кровенеет глаз!
И лягушки мраморные вышли
Песни репетировать сейчас.
Хорошо, аж сердце замирает,
Тонет Хупта снова от дождей.
И кукушка годы отмеряет,
Вглядываясь пристально в людей.
ПЕРЕД РАЗЛИВОМ
Топчется ветер у речки.
В речке сплошная шуга.
Шепчутся по-человечьи
Ждущие лёд берега.
Я не забыл эти вздохи,
Эту колючую муть,
Льдины прошедшей эпохи
И завершившей свой путь.
Как же давно это было!
Это ведь было со мной.
С невероятною силой
Шар пошатнулся земной.
Льдины уходят навеки,
Снова вздыхает вода.
И очищаются реки,
Чтоб не мелеть никогда.
КОНТРАТАКА
Памяти младшего политрука
Алексея Ерёменко
Между рек Лугань и Луговая
В землю врос его стрелковый полк,
Всю траву на брустверах сбривая,
Пули смертью запасались впрок.
И фотограф ползал по траншее,
Чтобы снимок сделать так и сяк.
И цветы тянули к небу шеи
И в беду не верили никак.
В контратаку поднималась рота,
Да какая рота?! Может, взвод.
Но пошла, пошла за ним пехота,
Проливать и кровь свою, и пот.
Что там дальше было, я не знаю,
Может, прервалась, со штабом связь.
Только точно, мать его родная
С той войны домой не дождалась.
Он стоит, глядит теперь с пригорка,
А за ним Россия и Москва.
Вечного покроя гимнастёрка
И вокруг бессмертная трава.