По муромской дорожке

-

Застольная гармошка

Разбудит вдовьи сны:

«По муромской дорожке

Стояли три сосны…»

-

Душе тоски-печали

Не надо занимать.

И, головой качая,

Поёт,

         как плачет,

                            мать.

-

И, раздвигая стены

Во все концы-края,

За песенной изменой

Встаёт беда своя.

-

Не обручался милый

С красавицей другой,

А с братскою могилой

За Волгою-рекой.

-

В лишеньях да нехватках –

Хоть в омут головой.

Жила всю жизнь несладко

Солдаткою-вдовой.

-

До краешка могилы

Одна, 

         одна, 

                   одна.

И не узнает милый,

Что «клятве ты верна…»

-

И вот опять гармошка

Разбередила сны:

«По муромской дорожке

Стояли три сосны…»

 * * *

В забытых зарослях рябины,

В горькополынном серебре,

Деревни брошенной руины

Я обнаружил на бугре.

-

Печной, быльём поросший остов,

Воротца сгнившей городьбы

Да переломанные кросна

Ещё с остатками резьбы.

-

Стою, глазам своим не верю –

Девчонка,

Школьный идеал,

В счастливый год какой же эры

Я здесь тебя поцеловал?

-

Где гром и гомон стоголосый

Гулянок наших под горой,

И почему шумят колосья

На месте улицы былой?

-

Зачем я слушаю, не знаю,

Хоть мне давно

Пора уйти,

Как стонет горлинка лесная

По-человечески почти.

РЯБИНОВЫЙ СВЕТ

-

Красной рябиновой веткой –

Свет в материнском окне.

Спросит с участьем соседка,

Вижу ли маму во сне.

-

И убеждённо толмачит,

Истовой веры полна:

«Не обижается, значит,

Если не снится она».

-

Нет утешенья на свете!

Всё на земле – трын-трава.

Что мне пустые приметы,

Странные эти слова!

-

В сердце былое теснится –

В росах, в сиянье, в дыму.

Мама мне больше не снится –

Но почему, почему?..

-

Сколько ты в жизни стерпела,

Сколько снесла от людей!

Только терпеть и умела

В горькой недоле своей.

-

Всё я теперь понимаю.

Глажу холодный песок.

Ты бы обиделась, мама,

Там на меня хоть разок.

* * *

Там, где июль в лугах бушует,

Войду я около реки

Под сень серебряного шума

В береговые тальники.

-

Для счастья самого простого

Не так уж много надо мне:

На берегу

Уснуть у стога,

Побыть с собой наедине.

-

Для счастья самого простого –

Со мной, во мне, передо мной –

Державный,

Вечный гул простора,

Глубинный свет

Земли родной.

-

Я для любви ещё не старый,

Но на исходе бытия,

Уж если я

Землёю стану, –

Землёй вот этой

Стану я!

Последние жители деревни Русиново

(Картина Виктора Харлова)

Живописец, волшебник, спеши,

Для души моей стань исцеленьем:

Уголок деревенской глуши

Сохрани для потомков нетленным!

-

Пусть останутся  – хоть на холстах! –

В тихой скорби крестьянские лики.

Жизни нет им в родимых местах,

Места нет им в России великой.

-

На былое поставили крест.

Рвутся корни крестьянского рода.

И в прозрачной печали окрест

Замерла золотая природа.

-

Воцаряется вечный покой

Там, где жизнь бушевала издревле.

Покидают деревню с тоской,

Поневоле бросают деревню!

-

Что в ней делать тебе одному?

Полевые захлопни воротца

Перед всем, что уходит во тьму

И уже никогда не вернётся! 

    * * *

Сыплет искры звёздный всполох

Карусельным колесом!

В сеновал, 

                        сухой, как порох,

Бьёт огнем

Зарничный всполох!

Ты меня пустила в полог.

Неужели это сон?

-

Эти хлынувшие ласки

Мы не в силах превозмочь.

Будет сниться мне, 

                                 как сказка,

Удивительная ночь.

-

Этих звёзд июльских спелость,

Эта страсть до забытья.

И застенчивая смелость,

И отчаянность твоя...

-

Где меня ты целовала

В расцветающей тиши,

Нет ни дома-сеновала,

Ни деревни,

Ни души.

-

Там, где длится,

Не стихает

Наш сливающийся вздох,

Нежно,

Горько полыхает

Яростный чертополох!

В деревне

-

В России царствует разруха,

И, к ней привычная давно,

Как Богородица, старуха

Глядит в забытое окно.

-

В старинных стенах прокопчённых,

Уже давным-давно одна,

Она детей своих учёных

Перебирает имена.

-

Ты встретишь взглядом

Лик иконный

И оправдаешься с тоской:

Не прирастает старый корень

На почве новой, городской.

-

Но ты приехал, не затем ли,

Чтобы понять, как дальше жить?

Хмель

Так обвил

Телеантенну,

Как будто хочет задушить!

САМОИНДЕНТИФИКАЦИЯ

-

Вятским рос ты или пермским,

Брянским иль сибиряком –

При мышлении имперском

Остаёшься русаком.

-

Но в славянском океане

Потерялся русский след:

Есть в России россияне.

Россияне.

Русских нет.

-

Слово «русский» под запретом.

Не с кем душу отвести!

Русский я.

Я буду – третьим.

Где двоих ещё найти?

       * * *

И снова Родина светла

На переломе невеликом.

Уже малина отошла,

Уже поспела ежевика.

-

Ещё не выкошена рожь,

Но вдруг душа прослышит

Осень

В неясном шуме сникших сплошь

Тяжёлых, впрозолоть колосьев.

-

Ещё чиста за речкой даль

И журавли не откричали.

Ещё покамест не печаль,

А лишь предчувствие печали.

На берегу пустом… 

-

                   Виталию Богомолову

-

Болит моя душа в постылом

                                              отдаленье

От материнских мест –

Уж столько лет подряд!

И вот хожу-брожу

В забытых снах деревни,

Шатаюсь по лугам

                               куда глаза глядят.

Стою, смотрю до слёз

На синь озёрных плёсов,

И упаду в траву,

И памятью души

Услышу перезвон весёлых сенокосов –

Вот здесь, на берегу,

Стояли шалаши!

-

Вот здесь, на берегу,

Я костерок затеплю,

Глаза свои смежу

И в отблесках зари

Увижу, как идут,

Идут косою цепью,

По грудь в траве

                           идут враскачку косари.

-

А вёдренный денёк

Встаёт, дымясь в росинках.

И далеко видать:

Цветасты и легки,

пестреют на лугу

                            платочки и косынки,

А впереди – в отрыв –

Идут фронтовики.

-

…Вот здесь, на берегу,

В подлунном свете тонком,

В кругу встречались мы,

                                        забыв-избыв дела.

И краше всех в кругу

                                  была моя девчонка,

Гармонь моя в кругу

Звончей других была! 

-

…Как отзвук жизни той,

Которой нет успенья,

Доносит до меня, не ведая препон,

Под шелест камыша и волн

                                            озёрных пенье,

Молитвенный распев

И колокольный звон.

-

И сердцем этот звон

Вдруг радостно восхитишь,

Воочью разглядишь –

                                    до камушек на дне –

Звонит в колокола 

                              невидимый град Китеж

И главами церквей сияет в глубине!

-

Там всё родное мне!

Вон мать идёт с причастья.

Вон сверстники в лапту играют

Под крыльцом.

А ближе подойди – 

                               расслышал бы сейчас я,

О чём на пашне дед беседует с отцом.

-

Он только что с войны.

Он был убит под Ржевом.

И на шинели след 

                             от пули разрывной.

Он с дедом говорит –

Дед озабочен севом.

И вот сейчас отец 

                              обнимется со мной!

-

И вся деревня здесь,

И вся родня – живая!

И вот уже поёт

И плачет отчий дом!..

На берегу пустом, 

                              лица не отрывая,

Сижу и плачу я

На берегу пустом…

НОЧЛЕГ

-

Дождливой ночью на глухом лугу

В потёмках мы заканчивали метку.

Отужинавши с мамой всухомятку,

Заночевали мы в своём стогу.

Она вздыхала рядом, не спала

И говорила с радостью усталой: 

– Ну, вроде направляются дела, –

И под ноги мне сено подтыкала. –

Теперь Краснухе есть у нас сенцо.

Намаялся? Жидка ещё силёнка.

Эх, вот метали мы с твоим отцом...

Был годовалый ты, как похоронку...

Конечно, не запомнил ты его...

Накатывалась сладкая дремота,

Сквозь дождь 

                        кричала чернеть на болоте.

Но я уже не слышал ничего.

* * *

Кровли родной деревушки –

Полузабытый приют.

Ласточки-береговушки

Снова над нами снуют.

-

Лёгкими крыльями вёсел

Ласточка-лодка взмахнёт,

Чувствуешь – снова ты сбросил

Клятого времени гнёт?

-

Снова гуляй, как захочешь!

Снова с тобой мы одни

В эти купальские ночи,

В эти купальские дни.

-

Годы нас не разделили.

Разве разделишь добро –

Наших купавок и лилий

Золото и серебро?

-

В речке, как молодость, быстрой

Полдень бездонно высок.

Нам мать-и-мачеха листья

Стелет в прибрежный песок.

-

Словно не веря удачи,

Краткое счастье ценя,

Как ты целуешь и плачешь,

Плачешь, целуя меня…

  * * *

Нас куда-то несло и несло

По местам, 

                   тишиною заросшим.

Позади оставалось село,

Светлый бор 

                      и урёмные рощи.

-

А потом 

                начинались луга,

А потом 

               расстилались озера.

И на тормоз давила нога,

И стоял мотоцикл без надзора.

-

На какой-то забытой тропе,

Среди трав бесконечной отчизны,

Мир высокого полдня кипел

Миллионами крохотных жизней.

-

Были стебли травы горячи.

Одурь запахов в голову била.

И тесней, чем трава и лучи,

Мы в траве и в лучах этих жили.

-

А сегодня я съездил туда.

Там стога 

                 и пустые озёра.

Видно, скоро придут

Холода.

Да и снег, видно, выпадет

Скоро.

Берёза, Иволга, Звезда

-

И был я, радуясь находке,

Счастливым самым из людей,

В пропахшей сбруей конюховке

Читая клички лошадей.

-

Сияли в сумраке прогорклом

Слова, как детские года:

Соловушка, Ромашка, Зорька,

Берёза, Иволга, Звезда.

-

Ах, конюх Фёдор свет Иваныч,

Меня, бездомного, согрей

И четвертинку, глядя на ночь,

За наше сретенье разлей.

-

Я закурю твоей махорки,

И поплывут, сменив места, –

Соловушка, Ромашка, Зорька,

Берёзка, Иволга, Звезда.

-

Смысл этих слов первоначальный

Вдруг оживёт во мне – и вот,

Вот где-то иволга печально,

Почти что плача, запоёт.

-

И целый мир, роняя слёзы,

Поймёт ту песню, и тогда

Над соловьиною берёзой,

Дрожа, проклюнется звезда.

-

И где я,

Что я,

Что за сила

Меня взяла и вознесла,

И душу вечную России

В слезах почувствовать дала.

-

Россия!

Радостно и горько

Мне этим чувством жить всегда.

Соловушка, Ромашка, Зорька,

Берёза, Иволга, Звезда.

ФРОНТОВИК

-

И соседи давно уж не рады –

Снова сдвинулся Ванька, дурит:

Он костёр разжигает в ограде

И кричит: «Севастополь горит!»

-

Урезонивать Ваньку без толку,

В этот час его лучше не тронь.

В белый свет он палит из двустволки

И орёт: «Батарея, огонь!»

-

Он крушит, что попало, неистов,

По команде: «В атаку! Вперёд!»

Разобьёт подчистую фашистов,

Севастополь России вернёт...

-

Успокоится,

Баньку истопит.

Но, друзей вспоминая, твердит:

«Севастополь родной, Севастополь…

Слышишь, друг,

Севастополь горит!»

Памяти Геннадия Заволокина

-

Ты сыграл бы ещё хоть

                                    немножко

Для любимых своих

                                и друзей –

Под свою золотую

                              гармошку

Жизнь была бы куда веселей!

-

Под метель и под звоны капели,

Когда воздух,

                      как спирт, голубой,

Сколько песен с тобой мы не спели,

Сколько мы не успели с тобой!

-

И беда нам бывала не горе,

Когда слушали мы, не дыша:

На лихие твои переборы

Отзывалась Россия-душа!

-

Ликовала весёлая сила!

Ты гармошкой

                       весёлою той

Разбудил, всколыхнув

                                   всю Россию,

И оставил её сиротой.

-

И она, словно горлинка,

                                      стонет,

О твоей сожалея судьбе.

Но поют молодые

                             гармони –

Эта вечная память тебе!

-

Стылой мглой из-за плачущих окон

Застилается свет голубой.

Заволокин ты наш,

Заволокин,

Как же мы распрощались с тобой…

РУССКАЯ ПЕСНЯ 

В. К.

Помнишь, друг,

Как в родимом краю

Запевали застольем, бывало?

Подтяни мне,

А я – запою,

Как в родимом краю запевали.

-

Ты подтянешь,

А я – разойдусь,

Подголоском рванусь,

Замирая, –

Чтоб живая услышалась Русь

В этой песне из нашего края!

-

Чтоб ударила крепче вина

Буйной удалью,

Чёрной кручиной.

Нам как матерь – 

                             навеки она –

С колыбели до часа кончины.

-

И душа перед ней не вольна –

Вместе с песней далёко уходит,

И слезой закипает со дна,

И любовью,

И мукой исходит...

СЕРГЕЙ  ЕСЕНИН

-

Не о том ли всю ночь,

Безутешен,

Бьётся ветер

И плачет навзрыд,

Что Есенин убит и повешен.

И повешенным в землю зарыт.

-

Сатанинские тёмные силы,

Превращая в пустыню страну,

Знали:

В лучшем поэте России

Убивают Россию саму!

-

Стал для русского

В счастье и в горе

Всех дороже

Мятежный певец.

До сих пор        

У России на горле

От петли

Не проходит

Рубец!

ЗАБЫТОЕ КЛАДБИЩЕ

-

Печальные кущи забвенья.

Упавшие навзничь кресты.

Невольное духа томленье

Здесь горестно чувствуешь ты.

-

Ты здесь понимаешь впервые –

Но как это, как понимать – 

Что мёртвыми стали живые

И некому их поминать?

-

Весь век на пределе пластались,

Судьбу земледельцев несли.

И вот – деревень не осталось,

И лесом поля заросли.

-

С округи родимой, раздольной,

Где весело песни вились,

Как будто на праздник престольный,

Всем миром сюда собрались.

-

И я, им ничуть не мешая,

На празднике мёртвом притих –

Их в сердце своём воскрешая

И грустно любя, как живых.

-

А души кладбищенской рощи,

Под шум поднебесных ветвей,

И реют, и радостно ропщут,

С душой обнимаясь моей.

ГОЛОС МАТЕРИ 

-

Поэма

1

Сосновые срубы –

                              бревенчатый терем –

Срубил перед свадьбой

                                     счастливый жених.

И тройкой весёлой

Года полетели,

Лишь детки, как метки, отметили их.

-

Четвёртая метка –

                              и кони о камень,

Расшиблись о камень

                                  с названьем «война».

И вот потянулись годины –

                                            веками, –

Когда ты без мужа

Осталась одна.

-

Чернели от горя родимые стены,

Смолою слезились,

                               жалея вдову:

Муки – ни щепотки,

                                и дров – ни полена,

И сена, бывало, –

                            ни горсти в хлеву.

-

Бывало и хуже…

Но хватит об этом –

Мы выжили всё же

                              на том рубеже.

Росли мы,

                к лишеньям привыкшие дети,

Во многом отцов

                            заменяя уже.

2

Под самое облако пласт поднимая,

Чуть с ног не валясь,

Я завершивал стог.

И мне улыбалась уставшая мама:

– Ты глянь,

                   красота-то какая, сынок!

-

И стог был хорош,

И далёко за стогом

Звенели, сияли, качались луга.

И в синюю марь сенокосных

                                              просторов,

Теряясь во мгле,

                           уходили стога.

-

Да есть ли на свете

                               приволье красивей!

И мама вздохнёт, собираясь домой:

– С отцом здесь твоим

До войны мы косили…

А раньше здесь кашивал

                                       тятенька мой.

3

Туман.

И луна над лугами, как лебедь,

В парное ныряет его молоко.

И где – не видать –

                               сенокосчики едут,

И только их песню

Слыхать далеко.

-

И только их песня

                             блуждает в тумане.

Затихнет – и снова

                              плеснётся окрест.

Но выше всех голос

И горше всех – мамин.

Он даже и нынче мне

                                  слышен с небес.

-

Но выше всех голос,

И горше всех – мамин.

Он даже и нынче

                           мне слышится здесь,

Где снова, как лебедь,

                                    луна над лугами.

И думы мои,

Как туман до небес.

4

Я душу не смог переделать:

За далью любой – до тоски –

Родимые сердцу пределы

По-прежнему сердцу близки.

-

За далью любой не затмились,

До срока таясь в глубине,

Они – словно тайная милость

В минуту сомнения мне.

-

Как луч, засияв из безвестья,

Мелодией чистой звеня,

Вдруг давняя-давняя песня

Дойдёт, долетит до меня.

-

Та песня мне с детства знакома,

Она не ушла в забытьё:

Когда-то в отеческом доме

В застольях я слышал её.

-

И вот уже мало-помалу

Растёт-нарастает она.

Уносит меня, поднимает

Печали хрустальной волна.

-

И вот, обжигающе близкий,

Взлетевший до крайних высот,

Рыданье-распев материнский

Меня как ножом полоснёт!

-

И снова родная равнина

С холмами в мерцающей мгле

Заблещет, ни с чем не сравнима,

И сердце забьётся во мне!

-

Пусть юные дни пролетели

И стали седыми виски, –

Родимые сердцу пределы

По-прежнему сердцу близки…

-

Всё памятней взгляду окрестность,

Всё зримее свет голубой,

Всё явственней голос из песни,

Влекущий меня за собой.

-

И вот – на черте неизменной –

В сирени густой городьба,

Среди деревенской Вселенной

Моя родовая изба.

-

В ней пел колыбельную óчеп,

В надёжное вдетый кольцо.

И матери скорбные очи,

Её дорогое лицо…

5

Пока дороги не позвали

Родной покинуть перевал,

Юнец, ты слово «мать» едва ли

По самой сути сознавал.

-

Тебе, в твоих тревогах личных,

Покамест время не пришло,

Оно, как солнышко, привычно:

Не замечаешь, а светло.

-

В себе изверясь в час кромешный,

Потом, среди чужих людей,

Как тосковал ты безуспешно

По дальней матери своей!

-

Как наваждение, всё то же

Ты, вспоминая,

Воскрешал –

Тот день, когда –

                            её надёжа,

Ты, сын последний, уезжал.

-

В полях кипел июльский колос,

Манил в заречье сенокос,

И причитала, плача в голос,

Она,

       ослепшая от слёз.

-

Но, слёз её не понимая,

Твердил ты, проводы кляня: 

 – Не на войну ведь…

Хватит, мама…

Не надо так из-за меня…

-

Боль материнского укора

Потом аукнется, потом.

Её утеха и опора,

Ты, покидая отчий дом,

И сам тогда ещё не понял,

Что стал отрезанным ломтём.

-

…Куда тебя не заносило!

С удачей дружит удальство,

Покуда чувство есть у сына,

Что где-то мама

                          ждёт его.

-

Оно сильней всего, наверно!

Недаром ты его берёг,

Упрятав в самый сокровенный

Души заветный уголок.

-

То чувство – нет его дороже!

Глаза на миг один закрой –

И заиграет спелой рожью

Родной простор перед тобой,

-

Весь разворот его высокий

И луговая ширь в стогах,

И снова, снова от осоки

Заноют цыпки на ногах.

-

И ты бежишь,

                      и полдень гулок,

И, как в грозу,

Вся даль видна:

При вспышке молнии – проулок,

Твой дом

               и мама у окна.

-

Виденье то – души владенье,

Её немеркнущий запас.

И даже в смертное мгновенье

Оно блеснёт ещё

                            хоть раз…

-

Открой глаза!

С какою болью

Опять почувствуешь вину

За то, что, вольно иль невольно,

Оставил мать

                     совсем одну. 

-

За то, что горести и беды

Ты ей незнамо приносил,

И что, хоть сам того не ведал,

Её ты предал,

                      милый сын.

-

А мать,

Да разве мать изменит,

Корысти жалкой лишена?

Её вовеки не заменит

Ни друг,

             ни брат

                         и ни жена.

-

Недаром песенное слово

Народ несёт через года:

«Жена найдёт себе другого,

А мать сыночка – никогда…»

-

Ты эту песню с детства помнил.

Но лишь теперь –

                             горька вина –

Непоправимо поздно понял,

Что и у сына мать одна…

6

Разойдутся сельчане, потупясь,

Я один,

            в полумгле и бреду,

Поцелую холодную супесь

И со стоном к земле припаду.

-

Сквозь глухие пласты немоты,

Через плахи могильных полатей,

Мама,

          слышишь ли,

                               чуешь ли ты,

Как твой сын убивается-плачет?

-

Он не в силах смириться с бедой.

Верит он:

               может, чудо случится –

И к тебе вдруг живою водой

Хоть слезинка одна просочится.

-

Хоть слезинка

                       пробьётся во тьму,

Где так холодно, душно и тесно.

Обниму я тебя,

                        подниму.

Заклинаю я:

                   мама, воскресни!

-

Да развеется чёрная жуть!

Да расколется на сердце камень!

Захотела б ты только вдохнуть –

Я могилу разрыл бы руками!

-

Я любил бы тебя и берёг,

Был на старость надёжной утехой,

По любой из проклятых дорог

Никуда бы вовек не уехал!

-

Что ж ты, мама,

                          молчишь и молчишь

И словечка никак не промолвишь?

Что же рвёшься ты, сердце,

                                             стучишь,

Всё никак разорваться не можешь?

-

Заколодило стёжки-пути

У глухого могильного края.

И последнее: «Мама, прости…» –

Шелестит в тишине, замирая.

…………………………………

…………………………………

-

-

Мать-земля.

Свет мой.

Родина-Русь…

Глубь твою

                   я почувствовал внятно.

Мать-земле до земли

                                   поклонюсь,

Поклонюсь до земли троекратно.

-

Далеко от могилы видать

Колокольню

                    и мир заокольный –

Лес, поля да луга – благодать! –

Потому и село – Чистополье.

-

Здесь моя заронилась судьба

И опоры пока не лишилась:

Как на стойках кремнёвых изба,

На любви материнской держалась.

-

Мне пока эта жизнь дорога.

Дай мне Бог

                    пригодиться Отчизне,

В честной схватке осилить врага,

А для друга –

                      не жалко и жизни.

-

Но в итоге пути моего

Не желаю я лучшей награды:

Одного я хочу,

                         одного –

Успокоиться с матерью рядом.

-

Может, станет ей

                            чуть веселей

И не так, как сейчас, одиноко.

Может быть,

                     и вина перед ней

Будет меньше тогда

                                 хоть немного…

7 

Ни к чему и морем горе мерить,

Чёрным камнем в омуте топить,

Потому что мне такой потери

Не измыкать, знаю,

                                не избыть.

-

Ощущенье горького сиротства

Безысходней станет и больней,

Если ум смятённый

                                соберётся

Подвести итог

Последних дней.

-

Будто душу выронило тело –

Пусто и угрюмо бытиё.

И осталось в жизни

Только дело,

Дело непреложное моё.

-

Трезвый на приятельской пирушке,

С другом,

                как в беспечные года,

«Ты жива ещё, моя старушка…»

Не смогу запеть я никогда.

ВЕЛИКОРЕЦКИЙ  КРЕСТНЫЙ  ХОД

-

Зачем иду я, просветлённый,

Среди большой толпы людской

И за крестом, и за иконой –

С любовью, верой и тоской?

-

Зачем я вглядываюсь в лица,

Как будто я хочу узнать

Родного брата, иль сестрицу,

Иль похороненную мать?

-

Зачем я слушаю молитвы

И подпевать стараюсь им?

И чувствую, что все мы слитны

Единым сердцем – вместе с Ним...

-

А ночью лес в цветущих купах

На откуп отдан соловьям.

И голубой июня купол

Объял природы светлый храм.

-

И пусть заброшенный просёлок

Таит церквей немую сень,

Полуразрушенные сёла

И боль забытых деревень.

-

Смотри на крест, шагай за другом,

Среди людей своих дыша,

Преображается округа,

И возрождается душа!

-

И вечно будет жить Россия,

Пока с крестом, из года в год,

Идёт, идёт в места святые

Великорецкий крестный ход!

РОССИЯ

 

* * *

Владимиру Крупину